• 1976-1982 – Московский Медицинский Институт им. Сеченова, 1-й лечебный факультет. Отличные оценки по предметам "научный атеизм" и "психиатрия".
  
• 1982-1988 – Распределение в ординатуру Научного Центра Психического Здоровья АМН СССР. Врач и и.о. заведующего отделением малопрогредиентных эндогенных заболеваний и пограничных состояний (руководитель - проф. А.Б. Смулевич).
  
• 1988-1990 – Мл. научный сотрудник ВНЦПЗ, вторая премия Конкурса молодых психиатров России по теме "К проблеме идиопатических алгий".
  
• 1990-1992 – Психотерапевт поликлиники ЦАО. Обучение в Свято-Тихоновском Богословском Институте, диплом "Преподаватель Закона Божия".
  
• 1993-1994 – Duquesne Univercity, Pittsburgh, PA, USA. Подготовка в области религиозно-ориентированной психологии и консультирования. Диплом инструктора трансцендентной психотерапии.
  
• 1994 - наст. время – Психотерапевтическая практика в государственных и негосударственных мед. учреждениях, частная практика. Теоретические изыскания в области религиозно-ориентированной психотерапии.
  

 

• "Целительное событие. Искусство транс-психотерапии", Феникс, Ростов, 2007.
  

Книгу, с которой мне довелось ознакомиться, нельзя назвать церковной в обычном смысле этого слова. На первый взгляд то, что автор называет духовным подходом разнится от привычных форм взаимоотношений воцерковленных людей. Но Церковь не объемлет собой весь мир, во всяком случае, пока и нам, пастырям и прихожанам, разумеется небезразлично то, что происходит за традиционной церковной оградой, особенно если это касается вопросов духовного, душевного и телесного здоровья. Будучи "врачебницей духовной", Церковь призвана вынести суждение о том, как в миру происходит врачевание телесное и душевное. Книга написана практикующим психотерапевтом, получившим катехизаторское образование в Свято-Тихоновском Православном Институте. Кажется, богословские знания оказались не лишними в практике автора. Ему приходится сталкиваться со случаями очевидного искажения духовного развития у искренне верующих людей. К сожалению, наши батюшки, перегруженные насыщенностью приходской жизни, не всегда находят потребное количество времени и сил, чтобы заняться душепопечением, необходимым для усмотрения у своих пасомых зачатков страстей, которые по мнению автора могут переходить в разнообразные неврозы и психопатии. К людям же неверующим у автора находятся вопросы, побуждающие их задуматься о прикровенном смысле происходящих с ними страданий, которые приводят их к психотерапевту. В Церкви пока не выработано определенных и единых критериев уместности и полезности тех или иных психологических теорий. Автор, с позиций не столько катехизатора, сколько небезразличного к Церкви светского интеллектуала, представляет психотерапевтический подход вполне гармоничный православному миропониманию. Описание случаев из практики может оказаться небесполезным для психологов и врачей, как воцерковленных, так и приближающихся к вере, поскольку здесь затронуты проблемы с которыми так или иначе сталкивается каждый человек".

"По-видимому, на нынешнем этапе истории, попытки синтеза традиционного духовного подхода и понятийного аппарата современной психологии оказываются бесплодными. Общество, отшатнувшись, в своей массе от преемственной согласованности религиозного миропонимания оказалось под воздействием позитивистко-функционального мифа, вполне пригодного в целях адаптации к технологическому прогрессу, но оказывающегося плоскостным для полноценной сопричастности вечным бытийным ценностям. Точное соотнесение понятий опыта из одной системы координат в другую возможно лишь на пути бережной и осторожной, "трезвенной и рассудительной" символизации. Символ есть наиболее правдивое выражение соотношения между двумя сущностями бытия. По словам А.Ф. Лосева, в символе существует "полное равновесие между идеей и образом, идеальным и реальным, в абсолютной неразличимости, но без отождествления" (14, стр. 48). Дальнейшее устремлении к взаимовыразимости, гармоничной и истинной согласованности осуществимо не поиском новых герменевтических техник, но углублением "дознающего"духовного опыта, смиренными и дерзновенными "прозрениями", благословляемыми Свыше".

• "Православие и психотерапии от Него производные", Московский Психотерапевтический Журнал, 2006, стр. 173.
  

"Фактором, выделяющим духовный подход, является принцип возможности использования энергетики страдания для катализа духовного роста. Поспешное декларирование положительности страдания во взаимодействии с клиентом недопустимо. При инфаркте в первую очередь необходима анестезия. Анестетическим инструментом транс-психотерапии является со-разделение страдания, согласно мудрому положению: " Разделенное счастье удваивается, разделенная боль уменьшается вполовину". Физическая боль указание на физиологическое повреждение организма. Душевная боль не только указатель на нравственное неблагополучие, но и является залогом того, что душа жива и человеку представляется возможность измениться подняться над своим нынешним душевным устроением. Транс-психотерапевт бережно и точно диагностирует возможную обусловленность страдания предшествующей нравственной неправотой, будучи тактичным, сопереживающим, принимающим, обнимающим и выражающим уверенность в том, что при правильном (орто) движении совместно переживание страдания прекратится".

"Единственное место, где естественно и спокойно говорят о смерти - это храм. Для многих путь в Церковь начинается с размышления о смерти. Для других значение религии ограничивается "отпеванием и поминанием" мертвых. Действительно, самые простые формы религиозности представляют собой культы, связанные с похоронами и почитанием предков. Среди примет нашего времени - подчеркнутая религиозность в среде уголовников. Их похороны обставлены с необыкновенной торжественностью и большими жертвами "на помин души". Священники иногда объясняют "набожность" бандитов тем, что они постоянно балансируют между жизнью и смертью. Однако это - не подлинное осознание своей смертности, а легкомысленная, грешная игра с собственной жизнью. Еще один новый обычай - непременное посещение кладбищ в Пасхальные дни. Некоторые священники видят в этом регресс христианского сознания в современном обществе".

• "Седьмая сила" психологии - актуализация духовных ресурсов личности в парадигме вероучительных традиций. Постановка проблемы и примеры практической реализации", Психотерапия. - 2007. - 8. - С. 38-42.
  

"И только в традиционных религиях, к чему мы еще относимся с достоверной серьезностью, сохраняется это ощущение возможности нелинейного отношения к миру. Именно здесь источники уравновешенного отношения к существующему, когда с уважением к науке сосуществует понятие Тайны, указаны пути к диалогу с Ней. То, что мы снисходительно именуем "магическим мышлением" есть не магия в смысле дурного оккультизма, но согласие на непознаваемость мира исключительно логикой, возможность проникнуться духом "вторичной наивности", когда инструментом бытия наряду с интеллектом становится нравственность, и на этом пути мы обретаем мудрость. Ее содержанием становится важность простых вещей - то, что каждый из нас не одинок, но часть большего, причем парадоксально незаменимая часть, и как нас нет без Человечества, так и Человечества нет без нас. Те, кто были до нас и те, кто идет нам на смену - мы все нужны друг другу. Мы неполноценны без ближних, и эта щемящая потребность в них называется любовью. Мы недостаточны без познания себя, а оно приходит только через другого и Другого (с большой буквы). В IV-ом веке бл. Августин пишет: "В смятении сердце наше, доколе не успокоится в Тебе".

• "Психология духовной зрелости личности в перспективе святоотеческого подхода" - журнал "Психология зрелости и старения", № 3, 1998.
  

"Мы попытаемся сформулировать основные факторы, которыми определяется значимость традиционного святоотеческого богословия: 1) Исхождение из Священного Писания. Богословие Отцов укоренено и произрастает и плодоносит из Божественного Откровения. 2) Одухотворенность и молитвенность. Основой этого объединения является идея связи создания с Создателем. Речь идет о высшей степени синергичности, чуткости прислушивания к Промыслу, творчеству, изливающемуся из преисполненности Благодатью. Классическим образцом здесь является преамбула определений Вселенских Соборов: "Изволилось Духу Святому и нам..." 3) Церковность. Этот признак относим не к иерархичности - позиции в Церкви, а к Евхаристичности. Подлинное богословие возможно для детей Церкви, приступающих к Причастию - Таинству верных. 4) Преемственность. Она выражается в почтительном отношении к просиявшим святостью учителям-предшественникам, продолжению их построений через расширение, уточнение или бережное исправление. 5) Истинность. При этом мы не декларируем непогрешимость суждений, а признаем правильность, прямо выраженную по отношению к моменту времени ортодоксию и ортопраксию. 6) Направленность. Истинное богословие не происходит из прихоти, из "строго-научного интереса", из самолюбивого стремления заявить "что-то". Оно всегда ответ, имеющий своего адресата. 7) Учительность. Доброе, вдохновляющее и ободряющее назидание, предназначенное для предостережения, возрастания, формирования и трансформирования (преображения) учеников. Настоящий учитель всегда будет исходить из пережитого опыта, а не механически передавать теоретические системы, к которым непричастен сам. 8) Сочетание благоговения и дерзновения. Строгость внутренней дисциплины, глубина смирения с осознаванием границ себя, позволяющая кротко остановиться перед положенным пределом, такт и чуждость заносчивой фамильярности. При этом - смелость, настойчивость, мужественность и последовательность, отсутствие боязливости при сомнениях, упование на Благодать, неприятие закоснения, устремленность вперед, "в горняя...". Трепет перед подлинной Святыней и прорыв хитросплетений "от лукавого". 9) Красота. Свято-отеческий подход неизменно выражен в формах, соответствующих высотам изящества и гармонии. Соответствие стиля содержанию служит цели адекватного принятия учения - от емкого, исчерпывающего афоризма до возвышенно-всеохватывающей поэмы. 10) Открытость для продолжения, незавершенность по принципу "отчасти", идущего от ап.Павла (1 Кор.13:9). Приглашение к участию, которое наиболее четко сформулировано в "Амфилохиях" св.Фотия, заимствовавшего мысль о "загадке богословия" от св.Григория Нисского, так, что "богословствование не есть привиллегия избранников, а потенциальность, заложенная в каждом крещенном человеке и мы призваны в самоуглублению в эту загадку".

"Экзистенциальная философическая мысль последних столетий, с ее стремлением достичь фундамента мироустройства, позволила посредством своего методологического инструментария, вернуться к трепетному признанию драгоценности понятия Троицы и чуть более приблизиться к пониманию сотворенных по Ее "образу и подобию" существ. В теологических терминах это изъясняется так: "Бог, будучи Отцом, то есть Тем, Кто рождает Сына и изводит Духа, превосходит и упраздняет онтологическую необходимость субстанции, заменяя ее самоутверждением божественного существования как факта общения. Это общение есть продукт свободы, относящийся не к сущности Бога, а к Личности Бога Отца - это очень важно - и Троица есть Троица, не потому что сущность Божества выходит за свои пределы, а потому что Отец свободно хочет этого общения" (Zizioulas, 11). Святоотеческий подход к уяснению Откровения "Бог есть любовь" приводит к принятию того, что прежде, нежели Бог существует для нас, Он являет нам Себя любовью. Способ существования первичен по отношению к факту существования. Прежде, нежели личность призывается к бытию, она проявляется в отношении. Так же психология, находящаяся в согласии с традиционной духовностью, открывает ныне для себя принципиально иные глубинные перспективы видения человеческой сущности, исходя из приоритета ОТНОШЕНИЯ сравнительно с категорией БЫТИЯ. Доступные нашему осознанию типы отношений происходят в континууме, обозначенном границами "любовь" и "страх". Страх представляет собой тенденцию отказа от отношений. Обнаружение страха происходит через возникновение защит. Любая защита есть барьер, заслон, препятствие, исключающее или искажающее процесс отношения. Окончательная невозможность реализации отношений представляет собой смерть. Действительное или символическое преодоление смертности составляет наиболее достойный смысл человеческого существования. В динамической картине миропонимания эссенциальным отношением является любовь. Только любовью раскрывается личность - человеческая по образу Божеской. Личность в любви обретает себя через другую личность, что собственно является метафизическим назначением падшего человечества - восстановление всеединства Вселенной и победу над смертью".