Авторы работы “Аналитическая психология Карла Юнга” выражают теплую признательность насельнику Свято-Данилова монастыря иеромонаху Феофану (Крюкову), кандидату физико-математических наук, чья духовная помощь, а также научные идеи сыграли важную роль в нашей работе.

Авторы также благодарят В.В. Щекотова, доктора медицинских наук, профессора ПГМА, И.Л. Гуляеву, кандидата медицинских наук, ассистента ПГМА, и Л.П. Скрыльникову, преподавателя кафедры психологии ПТПУ, за консультативную помощь при подготовке статьи.



Из неврологического отделения одной детской больницы выписывался ребенок, страдающий неврозом и имеющий ряд психотравмирующих ситуаций в школе и дома. При выписке состоялся следующий разговор. На мамин вопрос: “Что же нам делать дальше?” - лечащий врач посоветовал: “Вам нужно обратиться к психоаналитику, тогда все ваши проблемы будут разрешены. Весь Запад пользуется услугами психоанализа. У каждого есть свой аналитик. Это только мы такие, еще не привыкли”.

Действительно, российские психиатры и психотерапевты все чаще выезжают за рубеж на специализацию, чтобы овладеть различными техниками психоанализа. Многие наши соотечественники уже испытали их воздействие на себе (В августе 1996 г. в России принят Указ Президента РФ “О возрождении развития философского, клинического и прикладного психоанализа” как “одно из направлений современной науки”.). Поэтому небезынтересно проследить, имеет ли психоанализ возможность разрешить глубинные Противоречия человеческой личности. Кроме того, поскольку психоанализ несет свое собственное понимание смысла и цели человеческого бытия, особое понимание нравственных ценностей, необходимо знать: не содержат ли плоды этого учения духовный вред? не опасен ли психоанализ для здоровья человека?

Чтобы ответить на эти и другие вопросы, мы попытаемся рассмотреть некоторые аспекты научного творчества Карла Юнга, известного во всем мире психоаналитика. В нашей работе мы будем опираться на православную аскетику - святоотеческое учение о закономерностях душевной жизни человека, который стремится к восстановлению своей искаженной грехом первозданной природы. Об объективности и всеобщности законов православной аскетики свидетельствует удивительное совпадение опыта святых отцов в умении о страстях (порочных наклонностях души), об очищении (катарсисе) человеческого сердца и обретении добродетелей, а также выдающиеся практические достижения в духовно-нравственном преображении личности, давшем сонм святых. В прямом, а не в условном смысле можно принять определение православной аскетики “науки из наук, искусства из искусств”. Видится вполне обоснованным и высказывание крупного немецкого психолога и психиатра Эрнеста Кречмера (1888 - 1964), который, как ученый, убедился, что православное учение наиболее полно и глубоко из всех существующих учений отражает психические процессы человеческой души. С этим убеждением связан его приход в Православие.

Анализ учения Карла Юнга с обозначенных позиций может способствовать углублению взглядов на важные проблемы душевной и духовной жизни человека, осмыслению их в свете непреходящих вечных ценностей бытия.


Аналитическая психология Карла Юнга возникла как антитеза фрейдовскому психоанализу. В психоаналитическом методе Зигмунда Фрейда Юнг видел большие возможности для психотерапии, но идея инфантильной сексуальности, лежащая в основе психоаналитической концепции, была чужда ему. В отличие от Фрейда, Юнг верил в возможность достижения человеком внутренней гармонии и направил свои исследования на ее поиски.

В предложенной Юнгом структуре личности выделяются следующие элементы (слои): персона, эго, тень, Анима (у мужчин), Анимус (у женщин), самость. По мнению Юнга, сознание подобно пленке на поверхности бессознательного с его неведомыми глубинами [26, с.5]. Персона (личность) - самый верхний слой личного сознательного. Она означает некое подобие маски, которую надевали греческие актеры для обозначения той или иной роли. Эго - более глубокий слой сознательного. Ниже идет бессознательное - сначала индивидуальное, потом коллективное. Самый верхний слой бессознательного - двойник Я, его тень; самый нижний слой - объективное Я (самость). Самость является архетипом целостности личности.

Термином либидо Фрейд определял сексуальную энергию. Юнг, переосмыслив значение термина, обозначил им психическую энергию вообще. Согласно Юнгу, либидо коренится в глубочайших слоях бессознательного, связанных непосредственно с природными, материальными основами жизни. В сознании же либидо проявляется как стремление и желание. Важным психотерапевтическим понятием Юнга является запруженность либидо - некое блокирование психической энергии. Оно возникает вследствие ухода человека от насущных жизненных трудностей к более легким и приятным стадиям жизни. Используя свой метод контролируемых, или циклических, ассоциаций (амплификацию) ассоциативный эксперимент, Юнг стремился определить, в каком пункте произошел разрыв сознания и бессознательного, обусловленный запруженностъю либидо. По его мнению, именно этот разрыв является причиной внутреннего разлада личности. Свою задачу Юнг видел в выявлении линии жизни (или логики развития личности) пациента и в доведении до его сознания направления, по которому в настоящее время течет психическая энергия. На наш взгляд, он совершенно верно отмечал, что попытки свести этот конфликт к отвлеченным рациональным схемам - это уход от реального психологического опыта, подмена живого духа словами, которые никого не согревают. В то же время он не мог объяснить, в чем первопричина этой патологической раздробленности человеческого сознания. Неспособность определить причины болезни, как известно, делает лечение симптоматическим по характеру.

Смысловым центром аналитической психологии Юнга является проблема индивидуации. Если Фрейд считал стремление личности к совершенствованию “приятной иллюзией”, то Юнг видел цель человека в нахождении его уникальной целостности - самости. В отличие от сознательного эго, самость является, по Юнгу, синтезом сознательного и бессознательного. На пути к самости человек должен преодолеть свою социальную роль - маску, ограничивающую сознательное эго, и примириться со своей тенью - темным двойником Я. “Индивидуальное сознание - это только цветок на один сезон, прорастающий из многолетнего подземного клубня; если бы оно принимало в расчет существование этого подземного образования, наше сознание могло бы приблизиться к гармонии с истиной. Ибо корень - мать всего остального” [26, с.207]. В состоянии самости достигнув согласованности мышления, ощущений, чувства (Понятие чувство в интерпретации Карла Юнга близко к понятию сердце в христианской антропологии.), интуиции, человек может “прозреть трансцендентное и действовать согласно с этим знанием” [с.215]. Достижение этой цели и было одно из важных жизненных задач Карла Юнга.

В то же время Юнг считал, что если вечные проблемы преодоления страха или избавления от совести, долга, принуждения и подсознательных желаний мы не в состоянии решить, “опираясь на нечто светлое и идеальное, то, может быть, следует обратиться , силам темным, биологическим” [27, с.191]. Чем полнее осознаете тень, тем гармоничнее становится личность, ее отношения с окружающей средой, считал Юнг (См.: Кондращенко В.Т., Донской Д.М. Общая психотерапия. Ми HIM I997.C.153.). Архетип самости - бог в человеке, - по мнению Юнга, соединяет в себе противоположности добра и зла, света и тьмы.

Плодом философии Юнга явилась его двусмысленная позиция в годы фашизма, когда он был идеологически связан с “Немецкий движением за веру”. Мифическим героем этого движения был Вотан - древнегерманский бог грозы, бури и войны, соединявший себе противоположности добра и зла. Как и другие западные либералы, Юнг надеялся на временный характер “эксцессов” в Германии, уповая, в духе своей теории, на позитивные творческие потенции Вотана, персонифицирующего характер немецкой нации (См. об этом: Буржуазные психологические концепции общественного развития. М., 1980. С.137.). Bпоследствии Юнг отказался от этих иллюзий, однако он не отказался о своей философии и научных взглядов.

“Нравственный релятивизм” Юнга - признание им, что “добро и зло суть одно” [26, с.216] - в душе человеческой усугубляет состояние “нравственного хаоса”, которое, по словам доктора психологических наук Т.А.Флоренской, является одним из главных источников психических заболеваний. Зло, в святоотеческом понимании, недуг души, разрушающий восприятие истины.

Кроме того, подобный подход неизбежно таит опасные социальные последствия. Американский ученый, профессор Томас Цасс, автор двадцати трех книг по психиатрии, изучая влияние нравственного релятивизма в психологии, психотерапии, психиатрии на моральное состояние американского общества, пришел к важному выводу. Снижение индивидуальной личной ответственности, замена христианских добродетелей, высоких нравственных ценностей их суррогатами, снижение нравственных стандартов во имя избежания “стресса” и для достижения комфорта стало “главной разрушительной силой, которая влияла на американское общество на протяжении последних пятидесяти лет” (Цит. по: Psychiatry-the Ultimate Betrayal, by Bruce Wiseman, Freedom Publishing. Los Angeles, California, USA, 1995.). В частности, приводятся данные о переменах в моральном состоянии США за эти годы: количество детей, содержащихся государством, увеличилось на 300%; число самоубийств юношей, девушек и детей младше 20 лет увеличилось в 10 раз; количество крупных преступлений - в 5 раз (См. там же.).

Источник нравственного релятивизма Юнга связан с восточным учением о тождестве противоположностей инь и ян: тьмы и света, женского и мужского, земли и неба, добра и зла.

Показательно, что говорит сам К. Юнг о некоторых других источниках своего научного творчества: “Наблюдения спиритов, какими бы странными и сомнительными они ни казались мне вначале, были все же первым объективным свидетельством о психических феноменах” [27, с.130]. После личного контакта с явившимся ему духовным существом - гуру по имени Филемон, а также на основе спиритических сеансов Карл Юнг, по его словам, “обнаружил нечто объективное в человеческой психике” [с. 139]. Идея наличия женского начала в мужской душе (Анима) и мужского в женской (Анимус) возникла у Юнга после того, как однажды он внутри себя явно услышал голос одной из своих пациенток, критиковавший его жизненный выбор. Практически безоговорочным было доверие ученого и к своим сновидениям. Такой “дерзновенный” подход к исследованию явлений духовного мира ставил самого исследователя на грань безумия, грозил ему полным распадом личности [23, с.165].

Рассмотрим подробно, как отвечает на вопросы о причинах болезненного состояния человеческого существа и источнике бытия православное учение, основывающееся на двухтысячелетнем собор ном опыте.

Прежде всего, в христианском богооткровенном учении подчеркивается одно важное положение: человек как творение Божие лишь в том случае обладает гармонией и подлинной жизнью, если он постоянно связан с Творцом - Источником и Первопричиной бытия, по образу и подобию Которого он создан, и постоянно испытывает действие нетварной благодатной энергии.

Следование Божественным законам есть жизнь, так как Сам Бог - Жизнь нескончаемая и полная; Он - сверхъестественный Источник Жизни и Любви, Который никогда не иссякнет, - Единое Существо в Трех Лицах. Жизнь Божественных Лиц есть взаимопроникновение (греч. Перехорисис), так что жизнь Одного является жизнью Другого, иными словами, каждое Лицо живет не для Себя, но отдает Себя другим Ипостасям (Лицам). Это и есть Истинная Любовь, Вечная Гармония, Самосущее Блаженство.

Подход православной антропологии к проблеме источника психической энергии также является принципиально отличным от взглядов Юнга. В своей книге “Дух, душа, тело” архиепископ Лука (доктор медицинских наук, профессор В.Ф.Войно-Ясенецкий) отмечает, что духовная энергия является “первородительницей всех физических форм энергии, а через них и самой материи”. Он пишет также; “Энергией любви, излившейся по всеблагой воле Божией, Словом Божиим дано начало всем другим формам энергии”.

Святоотеческая мысль выделяет в устроении человека такое свойство, как иерархичность структуры. По образному выражению представителей каппадокийско-ареопагитской богословской традиции, тело прекрасно душой, душа прекрасна умом, ум прекрасен Божественным озарением. Человек прекрасен благодаря своей причастности Богу, озаренности со стороны Абсолютной Божественной Личности [7, с. 142].

Из всего этого следует, что подчинение человека (как свободно-разумного тварного существа) Высшей Власти через исполнение заповедей связано с самыми глубокими и сущностными основами бытия. При органическом, т.е. духовном, благодатном, а не внешнем, приятии веры грех воспринимается нами не как нарушение какой-то инструкции, а как самоубийство, как измена самому дыханию жизни, а заповеди Божий - как биение сердца [24, с.413].

На основе вышеизложенного может быть сделан очень важный вывод. Поскольку бытие Пресвятой Троицы есть личное бытие, а любовь есть главное Божие свойство, то для человека, созданного по образу Творца, любовь является главным признаком личного сознания. Соответственно все, что связано с нарушением закона о жертвенной любви, неизбежно приводит к глубоким повреждениям сознания.

Важным положением христианской антропологии является учение о человеке как образе и подобии Божием. Именно богообразность предполагает бесконечные возможности человека в его совершенствовании как свободно-разумного творческого существа. Эти возможности человека, созданного по образу Творца, проявляются и осуществляются в “перерастании образа в подобие”. Динамическое отношение между образом и подобием и представляет собой онтологическую основу развития и совершенствования человека.

Сятоотеческая мысль учит также, что мир создан через Христа и ради Христа, что с Ним и в Нем человек не просто спасается от греха, зла и смерти, но обретает первозданную полноту своего бытия и благобытия. Христос - не просто явление Бога, но и раскрытие и явление истинного Человека. Он - Новый Небесный Адам, поэтому подлинное учение о человеке - антропология - может быть только христологией.

В грехе как злоупотреблении своей свободной волей, нарушении заповедей Творца, попытке обойтись без Бога, разрыве духа человеческого с Духом Божиим видится причина внутреннего растления всех потомков Адама и Евы, всей земной природы. Это грех эгоистического самолюбия, восставшего против Божественной Любви, С грехопадением наших прародителей, свидетельствует Священное Писание, в мир вошли смерть, болезнь и тление, исказилась природа человека, распалось единство духа, души и тела.

 

Метасхематизм (извращение) коснулся не только человека в целом, но и всех сил духа, души и тела по отдельности. Извратились проявились в гипертрофированном (болезненно усиленном) виде все чувства и влечения человека. Оказались пораженными все силы его души - ум, чувства, воля. Рожденные для познания истины, мы томимся в духовном невежестве; рожденные любить Бога, мы занимаем сердце самыми низкими чувствованиями; самое трагичное - мы не хотим видеть нашей болезни и знать ее причины. Образец метасхематизма - судьба человеческого эроса, превратившегося в эротизм и сексуальность. Дух человеческий, отвернувшись от Истинной Жизни, проявляет противоестественную тягу к небытию, безличности и бессознательности (Очень важно отметить, что последние два качества и создают основной пафос теории индивидуации.). Он оказывается порабощенным плотью и неспособен выйти из латентного (скрытого) состояния. Душа пребывает как бы в летаргическом сне, проявляя свою жизнь главным образом в низшем аспекте чувств, желаний, стремлений, аффектов, или водится комплексом фантазий.

Отчужденность человека от “теплых Отчих недр” (митрополит Амфилохий /Радович/) рождает в его сознании двух чудовищ: страх как проявление метафизического одиночества и чувство непрощаемой вины - неосознанное, часто болезненное и уродливое ощущение виноватости перед кем-то или чем-то. Это болезни, причина которых находится не на психологическом и эмоциональном, по прежде всего на глубоком духовном уровне. Поэтому и метод Юнга, и вся современная психология и психиатрия способны лишь поверхностно объяснить болезненное состояние человеческой души и тела и лишь частично излечить их, но они не могут и никогда не смогу дать человеку истинное здоровье и радость спасения, свойственную этому здоровью.

По учению Церкви, грехопадение - это первоначальное, доисторическое событие, когда зло вторглось в мир и извратило все творение Божие. Это была катастрофа общекосмического масштаба. В извращение и замешательство погружены мы сами, все наше существование во всех формах проявления, в том числе и мышление, поскольку, являясь частью человеческого рода, каждый человек разделяет участь первого Адама. В метафизическом смысле он тоже - Адам. Поэтому мы сами, на основе нашего опытного знания, не в состоянии создать об этом явлении верное представление. Это возможно только при обретении веры, поскольку лишь богооткровенная вера дает человеку знание о том, каким он был до грехопадения и каким он должен стать.

Осознание своей падшести, отделенности от Бога, своей нравственной нечистоты является одной из самых значительных интуиции человека. Оно идет из самой сокровенной, неповрежденной глубины личности и свидетельствует о том, что в человеке не утрачено желание вернуть первозданную красоту души. Из библейского понимания зла как следствия преступного использования свободы следует вывод, что зло не принадлежит природе разумных существ. Это понимание будит в человеке неистребимый оптимизм и надежду на искоренение зла и тьмы, какими бы сильными они ни казались. Победа над злом означает свободное возвращение к своему природному состоянию богообщения.

Правильное понимание первородного греха, этой сущностной реальности человеческого бытия, создает основу правильного отношения личности к смыслу жизни, к другому человеку, является условием полноценной душевной жизни и исцеления, основой подлинной духовности.

В процессе исцеления человеческой души, в святоотеческом понимании, можно выделить три этапа, связанные с тремя состояниями души.

1. Первое состояние определяется как противоестественное. Человек в этом состоянии представляет собой, образно говоря, кучу осколков падшего образа, содержащих в себе искаженные богообразные свойства.

2. Если порабощенный злой и греховной волей человек придет в себя и обратится к Церкви, к покаянию, то с помощью благодати и святых добродетелей поднимется на вторую, естественную, ступень, т.е. будет жить и мыслить сообразно с естественными законами своего разумного существа, основанными на Божественном Откровении.

3. Если же, преодолевая влечение старых привычек, человек продолжит духовный подвиг, то взойдет на вышеестественную ступень, которая подобает его природе и первоначальному его предназначению.


Раскрывая свое понимание устроения человека, православная антропология учит, что после падения весь человек как бы разделяется на две части: внешний (эмпирический, он же ветхий, тленный человек /Еф.4,22/) и внутренний (сокровенный). Внутренний мир человека с его микрокосмическим содержанием выпадает из области, контролируемой сознанием, и становится областью бессознательного [18, с. З]. Это “сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого молчаливого духа” (1 Пет. 2,4), который дает о себе знать лишь в редкие минуты просветления. Там же, в области бессознательного, в тайниках и хранилищах души, “под самым умом” (прп. Макарий Египетский) находится и источник греха - та нечистая духовная сила, которая вошла в человека с грехопадением. Вот почему так опасно людям, не имеющим духовного опыта, не получившим благодатного дара различения духов, различения добра и зла, любое вторжение в эту сокровенную область.

Этот святоотеческий взгляд на устроение человека находит подтверждение в трудах доктора психологических наук Т.А. Флоренской. Ученый выделяет в структуре сознания в том числе духовное Я и низшее Я (Двойник, по А.А.Ухтомскому); при этом подчеркивается, что речь идет не об абстрактных уровнях, но о субъектах, отвечающих на вопрос кто?, а не что? [23, с.56]. Наше низшее Я заявляет о себе главным образом через голос страстей. Духовное Я проявляет себя в сознании как страх Божий, через голос совести, а также через чувства вечного и абсолютного.

Страх Божий в понимании Священного Писания есть, прежде всего, дисциплина ума, сердца и воли, признающих Бога как своего Создателя и Судию. Это не парализующий страх, но творческая сила, позволяющая человеку обрести власть над низшими стремлениями; По мере духовного роста страх Божий преображается в совершенную - жертвенную - любовь к Богу. При этом тренируется процесс активного регулирующего центрального торможения, который контролируется сознанием человека и его волей. Он способствует повышению жизнестойкости организма.

Совесть, по определению архиепископа Амвросия (Ключарева), есть чувство жизни духовной, подобное чувству жизни физической, какое мы имеем в нашем теле. Это чувство свидетельствует оправильном, гармоничном настроении нашего духа, когда мы делаем добро, и о расстройстве, стеснении, страдании его, когда мы делаем злое. Выдающийся современный ученый, физиолог с мировым именем, академик А.А. Ухтомский называет совесть высшим, дальновиднейшим из органов рецепции на расстоянии. С другой стороны, она есть субъективный отблеск объективного закона Добра и Зла [21, с.64]. Совесть как одно из чувств интуиции создает возможность восприятия явлений из будущего, без которого не может быть, по словам А.А. Ухтомского, ясности и полноты сознания.

Чувство вечного и абсолютного проявляется в человеке как стремление к абсолютным ценностям и неудовлетворенность всем относительным и земным. По словам митрополита Амфилохия, человек - это существо, которое постоянно стремится к полноте, тоскует по Божественному совершенству и предназначено для него.

Одним из основных понятий православной антропологии является личность (ипостась). Понятие личность рождается в христианском мироощущении из непосредственного переживания верующим чувства личного предстояния Личному Живому Богу, Источнику объективной Красоты и Любви. Оно ускользает от всякого рационального определения и осознается лишь непосредственно через духовный опыт. Личность (ипостась) - это способ существования, который пронизывает и делает личностным все существо. Это интегрирующий принцип, созидающий единство человеческого существа, дающий ему бытие. В строении человека, в православном понимании, уровню личности соответствует уровень духа. В личности заключена уникальность человека, и именно ее, личность, необходимо раскрыть.

Понятие личности тесно связано с понятием лицо, лик. Лицо, по словам митрополита Амфилохия (Радовича), - это раскрытие, откровение личности, ее светлый символ, выражение и отражение. Лицо Божие, Которое открывается во Христе, сияет бесконечным человеколюбием. Это человеколюбие обнимает всего человека, и тем освящает и просвещает его. Академик А.А. Ухтомский, глубоко отразивший в своем учении христианское мировоззрение, категории лицо отводит одну из центральных ролей в системе своих психологических идей. Он считает, что категория лицо должна быть принята наравне с такими категориями, как причина, бытие, единство, множество [с.48].

Светскому понятию индивидуальность в православной антропологии соответствует понятие prosopon, которое является социологической и биологической категорией. Если prosopon отражает обращенность только к собственному внутреннему миру и самосознанию, а его развитие связано с процессом обособления, то ипостась (личность) отражает открытость другим личностям и Высшему Другому, а также трансцендирование - движение к Нему. Это движение характеризует богочеловеческое измерение личности. По мысли А.А. Ухтомского, наша подлинная природа состоит именно в уходе от того, что мы есть, в то, что выше, - в уходе от себя в высшее [Там же, с.222]. Согласно закону симметрии, должна существовать категория, противоположная по духовному смыслу понятию лицо (личность), которая является таким же “реальным и исключительным фактом жизни” (А.А. Ухтомский), как и лицо. В Священном Писании лицу ясно противопоставляется идол. Идол - это все, что становится на пути к Единому Истинному Богу, явившему Свою Любовь в крестном подвиге Единородного Сына, даровавшего человеку Вечную Жизнь. Академик А.А. Ухтомский говорит, что проблемы любви и смерти являются самыми важными для человека, а отношение к ним определяет его мировоззрение и ценности. Исходя из вышесказанного, идол - это препятствие на пути человека к Вечной Жизни и Любви. Идолом может становиться, прежде всего, человек сам для себя. Идолами могут быть не только ложные боги, но и новые научные теории, идеи и открытия, наука и философия в целом, а также искусство, как отчуждающие человека от истинного Бога. “Достойно и праведно есть поклонятися Отцу и Сыну и Святому Духу - Троице единосущной и нераздельной”, - поют за Божественной Литургией в церкви. Достойно и праведно...


Карл Юнг понимал, что человеку нужен смысл жизни, нужна духовная работа. Но он отрицал возможность полной и содержательной духовной жизни в Церкви, которая, как он полагал, живет лишь символами [27, с.78]. Цель своего творчества Карл Юнг видел в том, чтобы “открыть тайну человеческой личности” [с.253]. Путь к разрешению проблемы личности, как уже говорилось, Юнг видел в восстановлении ее целостности через соединение сознания с силами и содержанием индивидуального и коллективного бессознательного (Важно отметить, что теория Юнга, как и весь психоанализ, не обладает выдержанной научной классификацией понятия бессознательное. Поэтому считаем полезным привести определение термина бессознательное в православном понимании. “Бессознательное в широком (“описательном”) смысле - это содержания психической жизни, о наличии которых человек не подозревает в данный момент, либо не знает долгое время, либо вообще никогда не знал. В более строгом (“динамическом”) смысле бессознательное есть то, осознание чего требует значительных усилии или невозможно, например самые “низкие” безудержные сексуальные и агрессивные влечения, а также самое “высокое” в духовной жизни” [13, с.78].).

Прямо противоположный подходу Карла Юнга взгляд на восстановление целостности личности мы находим в учении Православной Церкви. Рост личного сознания подвижника происходит только под действием обоживающей благодати, при этом в совершенной (цельной) личности не остается места для бессознательного, инстинктивного, непроизвольного, все пронизывается Божественным светом, усвоенным человеческой личностью и становящимся ее собственным качеством по дару Святого Духа [15, с. 162],

Путь восстановления целостности личности в христианстве - это путь развития человеком осознанного диалога со своим духовным Я через принятие его господствующей (доминирующей) роли в своей жизни, прежде всего через голос совести.

Очень важно отметить, что спасительный диалог наличного Я (сознания) с духовным Я начинается лишь тогда, когда наше сознание молитвенно обращается к Божественному Ты. Наше Я в понимании православной антропологии - место Божие, т.е. тварный свет, или тварная прозрачность, которая зависит от степени открытости Божественному свету.

Отстраненность от собственного Я и устремленность к Божественному Ты соответствует процессу, который А.А. Ухтомский назвал доминантой на Собеседника. Этот процесс означает победу над противодействующей, эгоцентрической доминантой и освобождением от Двойника. Только освободившись от эгоцентрической доминанты, воспитав в себе доминанту на Собеседника, человек начинает видеть Лицо другого. В этом случае он, по словам А.А. Ухтомского, обретает свое лицо, т.е. становится личностью. Такова диалектика личности, по ученому-христианину А.А.Ухтомскому, являющаяся антиподом логики развития личности, по ученому-язычнику К. Юнгу.

С другой стороны, только благодатно открывающийся сердечному взору Лик Господа, таинственно соединяющий в Себе неизреченную Красоту и живую Истину, дает силы отвести взгляд от самого себя, разорвать цепь самогипнотизирующего созерцания себя и услаждения собой. Человек “перестает бредить самим собой” (А.А. Ухтомский). С этого момента начинаются объективные самопознание и самовосприятие. “Когда человека вдохновляет Красота Истины..., он прочно и навсегда пойдет за этой красотою, ибо будет забывать себя и уходить постоянно от себя к ней - куда она, туда и он”[21,с.390].

По своему духовному смыслу понятие доминанты на Собеседника глубоко связано с христианской добродетелью смирения. Смирение, говорит свт. Тихон Задонский, не смотрит на то, что имеет, но рассуждает и ищет то, чего не имеет. Человек, имеющий эту добродетель, даже при великих дарованиях признает себя за ничего не значащего и все свои добрые дела относит Господу. Эта добродетель, по словам прп. Григория Синаита, представляет собой Божественную силу, действующую во всем и производящую все (Цит. по: Скурат К.Е. Великие учителя Церкви. Клин, 2000. С.115.). Это основа нашего внутреннего сокровенного человека. Вне этой добродетели душевный храм уподобляется святыми отцами зданию, построенному на песке. Смирение в святоотеческом понимании - это и способность видеть истину.

Восприятие Бога как Личности, пробуждение любви к Нему позволяют человеку изменить свое естественное отношение к страданию и перестать избегать его любой ценой. Над страданием ставится более глубокое для души чувство - любовь, ответная сыновняя любовь к Отцу Небесному. Эту любовь к Богу прозревали еще в заповедях Ветхого Завета немногие пророки и праведники. Для них заповеди представлялись уже не внешним принуждением, но путем к Богу, путем самоотречения, привлекающим к себе милость Божию, которая оживотворяла их сердца. Во всей полноте чувство ответной любви к Богу- Спасителю - раскрылось в сердцах христианских подвижников. По словам схиархимандрита Гавриила (Зырянова, +1915), в любви к Богу - сила жизни, сила творческая, благодатная, освобождающая человека от оков страстей, сжигающая их своим огнем. Только эта благодатная сила создает в христианской душе сверхъестественное качество - любовь к врагам.

Рассмотренные нами свойства христианской веры (благой вести) делают ее уникальным, истинно надмирным миросозерцанием - плодом дара Свыше. Оно глубоко отличается от всех других миросозерцаний, порожденных падшим человеческим разумом. Стремление к Богу как сверхъестественному Источнику совершенных Любви, Красоты, Истины является объективным по природе для здоровой человеческой души (выдающийся ученый, психиатр С.С. Корсаков) и самым глубоким и сильным по характеру (свт. Феофан Затворник) влечением человека. Вне этого сердечного влечения религиозное чувство подвергается опасности вырождения в обрядоверие, фанатизм или морализаторство. Чувство стремления к Богу, являющееся побудительной силой человека, принципиально отличается и от стремления к превосходству (по А. Адлеру), и от стремления к самоактуализации (по Маслоу), и даже от поиска смысла жизни (по В. Франклу). Тем более оно никоим образом не связано с сексуальным чувством - либидо, похоть (по З. Фрейду). Это - иное, духовное по своей сущности чувство, о котором пророк Давид говорит: “Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь пред лице Божие!” (Пс.41,2-3).

Таким образом, в христианстве, с одной стороны, и в учении Карла Юнга - с другой, мы видим два противоположных процесса; в первом случае - движение в сторону духовного Я, к обретению лица (ипостаси) через очищение совести и самоотречение, через победу над низшим Я (Двойникам, тенью); во втором - движение к обретению самости через слияние с этим низшим Я, через потерю лица (маски), через избавление от совести (как честно предупреждает Карл Юнг) и усиление эгоизма, т.е. путь индивидуации. Действительно, путь в сторону, противоположную духовному Я, возможен только на фоне умолкания совести, всегда призывающей нас к высшему - к духовному восхождению, а не к падению. “Мой принцип таков; ...не будьте совершенными, но любыми средствами старайтесь достичь полноты, чего бы вам это ни стоило”, - говорит Карл Юнг [26, с. 101 ].

В христианском понимании, дух пронизывает всю психофизическую природу человека, определяет качество жизни, развитие и творческую силу души, является стержнем, метафизическим ядром личности. “Доминанта души - внимание духу”, - указывает на важнейшую закономерность жизни души А.А. Ухтомский. Если же человек следует путем - индивидуации, то изменения, происходящие в нем, касаются только душевно-телесного уровня (prosopon) его существа,, причем в ущерб духовному, личностному уровню. В этом смысле индивидуация является процессом, нарушающим важнейшую закономерность жизни души, т.е. явлением, противоестественным для души. “Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление; а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную” (Гал. 6, 8), - дает оценку подобным путям Священное Писание. Итак, христианство - это путь, по которому человек ведется “отеческим жезлом” страха Божия - смиренномудрием; аналитическая психология Карла Юнга - это путь гордого своеволия - самости.


Во-первых, душа теряет страх Божий. “Начало мудрости - страх Господень” (Притч. 1,7), - свидетельствует Священное Писание. О тех, кто не желает смириться страхом Божиим, святой отец наш Ефрем Сирии говорит: “Начало отступления в человеке есть удаление его от смирения. Оставленного же Богом давит лукавый дух, как Саула” [3, с. 69]. Существует огромный трагический опыт, подтверждающий, что вне страха Божия, вне смирения, лишаясь покрова благодати Божией, человек становится совершенно беззащитным перед соблазнами мира падших духов.

Во вторых, в душе разрушается совесть, В понимании православной антропологии, совесть является высшей формой сознания, поэтому омрачение совести есть омрачение сознания. Святые отцы говорят, что совесть тесно взаимодействует с тремя силами души - умом, сердцем и волей. По мнению современного православного психолога, заглушение совести, в частности, подрывает и расшатывает нравственную память (фундамент интеллекта). Монолит ума без цемента совести разваливается на фрагменты (интеллектуальные блоки). До времени они могут оставаться весьма крупными, если природные способности значительны, но умным (целомудренным) такой “интеллектуал” уже не будет [16, с.29].

Совесть несет интуицию о единосущности людей, о том, что они - дети одного Отца Небесного; поэтому совершенствование (очищение) совести приводит к раскрытию в человеке чувства любви к ближнему, как к самому себе. Напротив, ее умолкание способствует самозамыканию человека, отстраненности от других. Христианская вера соединяет людей в некое подобие живого организма. Соединение происходит в том числе через общее понимание определяющих жизненных ценностей. “Возлюбим друг друга за единомыслие”, - звучит в православных храмах за Божественной Литургией. Сравним: “Даже если со мной не согласен весь мир, мне это совершенно безразлично”; “Для меня приемлема лишь юнговская конфессия” [26, с. 129]. Так заявляет отец аналитической психологии.

Таким образом, путь индивидуации - это путь индивидуализма. Стремясь достичь полноты в самом себе, человек теряет ощущение того, что истинная его полнота - в лице другого, теряет ощущение его незаменимости, говорит митрополит Амфилохий (Радович). Тогда происходит глубокое смещение системы ценностей, всего мировосприятия. К. Юнг обвинял христианство, как “устаревший миф”, во многих бедах, поразивших Европу в XX веке. В самом же деле зло умножается тогда, когда люди, целые народы, отпадают от христианства, извращают его. При этом, как предупреждает Евангелие, неизбежно, по причине умножения беззакония, во многих охладевает любовь, а на ее место приходят равнодушие и ненависть.

Путь индивидуации опасен для самой личности, о чем предупреждал А.А. Ухтомский: “Один человек - не целое! И это не норма, чтобы он “уравновесился” сам в себе как индивидуальность” [с.487].

Можно говорить о формировании двух типов сознания в процессе восстановления целостности личности: монологического (в случае аналитической психологии) и диалогического (путь христианской духовности). В отличие от монологической, диалогическая установка сознания проявляется в стремлении слышать, видеть, воспринимать другого, не внося в это восприятие своих искажений. Такая установка сознания лежит, по мнению М.М. Бахтина, в основе человеческого бытия, а также подлинного творчества. Кроме того, она является условием движения к полноте разнообразия форм жизни.


Прп. Максим Исповедник учит, что мир как творение Божие обладает тремя основными закономерностями - бытийностью, движением, разнообразием, В христианстве движение наличного Я (сознания)- ограниченного и несовершенного - в сторону духовного Я - безграничного и совершенного - раскрывает перед сознанием глубину их несоответствия и противоречия. Это противоречие не снимается никакими достижениями и создает пафос дистанции. Оно же составляет основу духовной активности личности, является источником внутреннего динамизма, который, по мысли А.А. Ухтомского, есть одно из важных условий внутренней устойчивости человеческого существа. Человек - существо приснодвижное, говорят святые отцы, т.е. одним из свойств его природы является движение. Напротив, индивидуация предполагает крен в сторону ограниченного уровня - низшего Я, а значит, и неизбежную остановку в движении. Остановившаяся система становится принципиально неустойчивой, что относится, прежде всего, к душевно-духовной сфере. В этом и заключается нарушение двух первых закономерностей. Третья закономерность - стремление к разнообразию - нарушается, поскольку в процессе индивидуации дух человеческий, в котором как раз и заложена уникальность человека, не раскрывается (остается в латентном состоянии). Только путь христианской духовности раскрывает в человеке его уникальные качества, его неповторимое лицо. Метод же Юнга может приводить только к стиранию неповторимых черт.

С определенной долей условности индивидуацию можно назвать онтологически злокачественным процессом. Если рассмаривать человечество не как абстрактную общность, но как единый живой организм (именно так воспринимает его христианство), то можно говорить, что в этом организме формируется некое злокачественное образование, подобное, например, совокупности мало дифференцированных клеток в злокачественной опухоли. Самозамыкание индивидуума на себе напоминает процесс появления в организме клеток, утративших свои специфические функции, свое предназначение для организма в целом. Стремительный рост числа патологических клеток может привести к разрушению целостного организма, также как рост числа людей, зараженных крайним индивидуализмом, неизбежно приведет к гибели общества.


В качестве практических методов исследования аналитической психологии Карл Юнг использовал:

1. Ассоциативный тест.
   
2. Анализ сновидений.
   
3. Активное воображение [26, с.48].
   

Второй и третий методы, с позиций святоотеческого опыта, представляют собой несомненную духовную опасность для пациента. Так, раскрывая свой метод активного воображения, К. Юнг говорит о переводе некоторого содержания бессознательного в сознательное, осуществление которого требует исполнения целого ряда условий. Эти условия весьма напоминают условия аскетического внутреннего внимания; отрешение от чувственно-рассудочного содержания сознания в концентрации; освобождение от стесняющих внешне объективных условий в виде чувственного восприятия и мышления (интраверсия, т.е. обращение внутрь). Но это сходство больше внешнее. По духовной же сути это не только иное, но прямо противоположное и весьма опасное явление.

Практические методы аналитической психологии, которые развивал Карл Юнг, активизируют бессознательное. Тем самым они разрушают оградительный барьер между бессознательным и сознанием, и тогда первое может прорываться в форме несдержанных фантазий, неконтролируемых желаний, прямым путем ведущих к духовным заболеваниям. Всякое неосторожное прикосновение к этому миру может приводить к неконтролируемым взрывным процессам, к аффективным и мотивационным расстройствам.

Кроме того, прикосновение к некоторым поверхностным слоям бессознательного может приводить к пробуждению архаического мышления, уже преодоленного христианской культурой. Обращение Карла Юнга к пантеизму, натурализму, алхимии есть то масло, которое подливается в огонь активно возрождающегося ныне неоязыческого сознания. Евангельский призыв “Врач! Исцелися сам!” попадает язычествующим психологам не в бровь, а в глаз.

Методы аналитической психологии часто описывают опасные кривые и ставят пациентов на самый край бездны, особенно когда они находятся в руках духовно невежественного или мистически поврежденного (в случае Карла Юнга) врача-психоаналитика (Юнг считал, что в процессе аналитической работы бессознательное пациента и врача тесно взаимодействуют). Пациент в таком случае подвергается серьезной опасности оказаться в непосредственной демонической зависимости.

Важно отметить принципиальную ограниченность методов аналитической психологии. Они не достигают (и не могут достигнуть!) глубин жизненных истоков, находящихся в центре человеческой триметрии - духа, души, тела, т.е. того, что в христианстве называется сердцем, поскольку они имеют другую направленность. Они не достигают и основной цели - раскрытия глубинного, вытесненного из области сознания нашего духовного Я с его высшими запросами. Поэтому не решается проблема главного противоречия человеческой личности. Оно проявляется, с одной стороны, как томление о Бесконечном и Вечном, как невозможность человеческого духа успокоиться на чем-то ограниченном и временном, как неутомимая жажда абсолютной красоты и совершенства, высшего смысла, как жжение совести. А с другой стороны - как наклонность ко греху, которая также лежит не на периферии духовной жизни, но поражает самую ее глубину, извращая все движения духа: “Сжигает душу человеческую, крушит и ломает духовные кости разума, помрачает свет сердца” (свт. Кирилл Иерусалимский).

Где же выход из комплекса душевных проблем, которые нависли над душевно и духовно страждущим человечеством, как дамоклов меч? Что делать несчастному, исстрадавшемуся человеку с тяготеющими над ним вредными комплексами и психическими новообразованиями, извращенными желаниями, стремлениями, последствиями первородного греха, которые сформировались в виде устойчивых структур в области бессознательного? Как устранить из памяти события, долгие годы терзающие совесть, ведь человеку не дана способность их произвольного забвения?

Религия Воплотившегося Логоса Христа знает универсальное средство против этой обремененности поврежденной грехом человеческой души, не владеющей своим психосоматическим аппаратом.

Это - путь борьбы за содержание сознания, за чистоту помыслов, путь очищения, просветления и обновления. Лишь религиозная молитвенная концентрация способна достигать внутреннейшего ядра личности, внутреннего сокровища, пробуждать целительные силы Главного Врача - благодатные дары Святого Духа. Только двигаясь к Тому, Кто есть “путь, истина и жизнь”, можно уберечься от всех уклонений и извращений, от всякого вмешательства внутреннего и внешнего зла, от соблазнов магического психизма.

По мысли академика А.А. Ухтомского, именно при “молитвенном чтении души” может осуществиться перевод “тайных внутренних врагов... в свет сознания” [21, с.369]. “Молитвенная дисциплина есть по преимуществу дисциплина всеобъемлющего внимания, освещающая все уголки тайного и подсознательного, соединяющая и собирающая личность в одно деятельное целое, скрепленное притом в могучую эмоцию - эмоцию любви ко всякому бытию”, - говорит выдающийся ученый-физиолог [с.369-370].

Учение святых отцов исходит из того, что Церковь есть врачебница, которая лечит израненного человека. Этот образ используется во многих местах Священного Писания. Так, трактуя притчу о Добром Самарянине (Лк. 10, 33-455), свт. Иоанн Златоуст видит в образе Доброго Самарянина Самого Иисуса Христа. Он сходит с Небес, чтобы исцелить раненого человека, который ниспал из небесного жительства, сделавшись жертвой диавольского обмана. Раны, которые он получил, - суть различные грехи, которые производят духовные, душевные и телесные болезни, как говорит пророк Давид: “Воссмердеша и согниша раны мои от лица безумия моего” (Пс.37,6).

Добрый Самарянин - Христос - использовал вино и елей для излечения ран, т.е., “смешав Дух Святой со Своею Кровью, оживотворил человека” [5, с.18]. Он посадил больного человека на Своего осла, т.е. воспринял человеческую плоть на плечи Своего Божества, и вознес к Отцу на Небеса. Он привел человека в большую, чудную, просторную гостиницу - Вселенскую Церковь. Церковь и есть Небесная Лечебница, предлагающая каждому необходимое. От самого же человека (раненого) требуется только желание принять помощь. Это желание выражается в чувстве покаяния.


“Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас” (Мф.11,28), - взывает к нам Господь. Труждающиеся и обремененные - это раздавленные извращенными психическими комплексами люди - рабы грехов, страстей, порочных влечений и аффектов. Главными факторами, приводящими к созданию извращенных психических комплексов [17], по словам А. Позова, являются греховная сладость в сердце, извращенное (пристрастное) направление ума, самоволие, извращенные фантазия и память. Примеры извращенных комплексов, или дела плоти, по апостолу Павлу, перечислены в его послании Галатам: прелюбодеяние, блуд, нечистота, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, ненависть, пьянство (Гал.5,19-21). Плоды духа - любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал.5,22-23). “Найдете покой душам вашим, ибо иго Мое благо и бремя Мое легко” (Мф. 11,29-30).

Принять бремя Господа - это значит поверить в Него, принять Его как Единородного Сына Божия, как своего личного Спасителя, искупившего нас Своими страданиями. Это значит смиренно принять, что все тягостное и невыносимое, происходящее в нашей жизни, в самом деле посылается милосердным Богом с благой целью, что внешние обстоятельства выстраиваются в соответствии с особенностями нашего внутреннего устроения. Эти внешние события помогают осознать (используя терминологию Юнга: выводят в область сознания) те скрытые душевные язвы, которые и являются источником нашего внутреннего нездоровья.

Цель бытия нашего на земле - нравственное совершенствование для должного приготовления себя к Вечности. На эту цель направлено действие Промысла Божия, желающего, чтобы все спаслись и пришли в познание Истины. Это и есть линия жизни, к которой призывает нас Господь и ждет нашего волеизъявления.

Внутреннему взору верующего человека открывается истина, что все обстоятельства и факты земной жизни выстраиваются Промыслом так, чтобы смирить человека, избавляя его от самой страшной душевной болезни - гордости, самодостаточности, самодовольства. Великие подвижники духа - святые - единодушно свидетельствуют: основой и первопричиной всей сущности грешной личности, всего состава извращенных и противоестественных стремлений и действий омертвелого, смертного - ветхого человека, источником мерзости и запустения в нем является эгоизм [10, с.296]. С эгоизмом, который есть самолюбие, неразрывно связано “соскальзывание” сознания в область низкой чувственности, вытеснение духовной природы - телесной.

Если гедонизм есть устремление к видимому и временному, то добровольное принятие страданий, жертвенность, смирение есть устремление к невидимому и вечному. Добровольно, с благодарением принимающий страдания “участвует в страданиях Христовых” (1 Пет. 4,13). Через претерпение страданий человек приходит к подлинному созерцанию реальности и подлинной радости:

Под облаками сокрыты резервуары воды,
Эту воду мы зовем радостью,
Радость глубже, чем счастье облаков.
Но вода не выйдет на поверхность сама собой.
Поэтому должно вскопать этот пласт скорби,
Чтобы извлечь ее [29].

Эти строки, содержащие древнюю мудрость, отражают общечеловеческую интуицию о подлинном пути к Истине.

В то же время понимание жертвенности как единственного пути к Истине, возвращения к себе остается до сих пор тайной за семью печатями для сегодняшнего знания и полузнания, обещающего от имени современных лжепророков безболезненно просветить и исцелить доверчивые умы.

Когда человек находится в состоянии тягостной болезни или невыносимых обстоятельств, в его душе рождается мучительный вопрос: за что мне это? Одна из причин того, что страдания становятся невыносимыми, заключается именно в их кажущейся бессмысленности. Верующая душа воспринимает страдания совершенно иначе. Сама форма вопрошания - за что мне это? - изменяется на для чего мне это? Вновь обретаемый смысл жизни становится одним из главных внутренних источников силы для страдающей души.

Принять бремя Господа - это значит прийти к покаянию. Покаянием начинается и завершается духовный путь примирения грешной души с Богом. В покаянии выражается акт важного внутреннего произволения и поворота воли от греха, зла - к добру и истине. Отсюда очищающая и исцеляющая сила покаяния. По своей природе покаяние не является чем-то искусственно навязываемым человеку извне. Это внутренный бальзам для его души. По словам доктора Владеты Еротича, потребность в исповеди - самая глубинная и сокровенная потребность человеческого существа. Покаяние (греч. метанойя) в истинном, глубоком смысле означает также изменение ума, возвращение на путь истины. Ум (греч, нус) в святоотеческом понимании может обозначать душу, сердце, определенную силу души. Кроме того, он обозначает высшую созерцательную способность - око души, ее чистейшую часть. И от чистоты этого ока зависит чистота души и тела.

Покаяние - единственный путь реального очищения ума. Сам ум, потерявший способность различения добра и зла, очиститься не может. Единственное, что он может знать истинно, - это что сам он не является источником истины. Он не может очищаться, когда размышляет о проблеме преодоления зла или медитирует. Неочищенный ум, сам того не замечая, вместо очищения может переходить от одного нечистого объекта к другому, вылезать из одной ментальной ямы, чтобы попасть в другую. Он может быть уподоблен человеку, ведущему брань с закрытыми глазами, который получает удары, слышит шум, крики, но не видит врагов своих.

Таков путь всякой ложной мистики. Таков путь аналитической психологии, приводящей не столько к очищению от комплексов, сколько к созданию новых, скорее, создающей иллюзию исцеления, чем подлинно исцеляющей.

Путем же очищения является путь покаяния, путь признания своей немощи, поврежденности, неспособности исцелиться без помощи Свыше. Это путь исполненного скорби духовного самопознания, возникающего перед Лицом Божиим. Такое самопознание постепенно и глубоко открывает уму сокровенное. “Когда ум увидит согрешения свои, количеством подобные песку морскому, то это служит признаком начавшегося просвещения души, признаком ее здоровья” (Св. Петр Дамаскин).

Очищение и преображение происходят через непрестанное молитвенное делание. По словам прп. Григория Синаита, молитва вселяет в человека чувствование Неба, согревает и радует ум, воспламеняет душу невыразимой любовью к Богу и людям, дарит ему духовную мудрость (См.: Скурат К.Е. Великие учителя Церкви. С.106.). Молитва есть “тончайший воспитатель ума, сердца, всей личности” (митрополит Амфилохий /Радович/) и “единственный метод сущностного самопознания” (архимандрит Иустин /Попович/). По мысли прп. Максима Исповедника, чистая молитва ведет практически к полному очищению ума.

Особое преображающее влияние православной молитвы на сознание человека экспериментально доказано исследованиями доктора биологических и кандидата медицинских наук, заведующего лабораторией психофизиологии Института мозга им. В.М. Бехтерева профессора В.Б. Слезина и кандидата медицинских наук И.Я. Рябининой. Энцефалограмма показала, что в состоянии молитвы у православного христианина наблюдалось полное отключение коры головного мозга при ясном сознании. Этот феномен определен учеными как четвертое состояние сознания (до этого науке были известны три состояния сознания человека: бодрствование, медленный сон и быстрый сон). Тезисы сообщения об этом важном научном открытии были опубликованы на Всемирной конференции “Последние достижения науки о сознании”, проходившей в 1999 г. в Аризонском университете (США).

Вот что говорит профессор В.Б. Слезин, комментируя свое открытие. Молитвенное состояние, согласно проведенным экспериментам, свойственно и необходимо человеческому организму, как и три известные нам состояния. Ведь в жизни человека наблюдаются переходы одного состояния сознания в другое, существуют системы торможения, отключения... Когда у человека отсутствует необходимое для него четвертое состояние мозга, то происходят некие негативные процессы. Неслучайно характерной чертой подвижников Церкви, монахов-старцев, является умиротворенное состояние души... Есть основания предположить, что без внедрения в практику молитвенного состояния трудно достигнуть этого мирного устройства в душе. Отсюда и целительные свойства молитвы. Во время настоящей молитвы происходит уход от реальности, что приводит к разрушению патологических связей. Уходя от мира, от образов патологии, человек способствует своему выздоровлению. Четвертое состояние - это путь к гармонии.

Эксперименты показали также, что, в противовес молитвенному состоянию, во время медитации в коре головного мозга включаются механизмы возбуждения. Поэтому несостоятельным оказывается утверждение йогов о том, что медитация -это та же молитва, т.е. то же общение с Богом. Современные психотерапевты пытаются предложить медитацию в качестве одного из терапевтических средств, но независимыми исследованиями профессора А. Берестова выявлено, что характерным для лиц, занимающихся медитативными практиками, является наличие на электроэнцефалограмме (ЭЭГ) гиперсинхронизации волн, которую можно рассматривать как патологическую деятельность мозга.

Если для человеческого организма характерны четыре физиологических состояния, значит, они все должны чередоваться в жизни человека. Отсутствие одного из них нарушает гармоничное развитие организма, приводит его к деградации и болезни. Поэтому, по словам профессора В.Б. Слезина, молитвенное состояние позволяет или помогает человеку оставаться человеком [28, с.6].

С молитвой неразрывно связан пост. Молитва и пост - это два крыла, на которых душа поднимается над землей. Пост - одно из проявлений самопожертвования, добровольного самоограничения, способ борьбы с эгоизмом и самовлюбленностью. Он имеет прежде всего духовный смысл и органически связан со всей духовной жизнью. Его конечная цель - это всецелое посвящение души и тела Господу, смирение тела, подчинение его высшему духовному началу.

Очищение ума происходит через непрестанное памятование о Боге, Который есть Верховная Красота и Беспредельное Совершенство. Это памятование становится всеобъемлющим благодатным помыслом ума, определяющим характер всех его движений, преображающим его.

Ум очищается через Слово Божие, которое принес Христос: “Вы уже очищены через Слово Божие, которое Я проповедал” (Ин. 15,3).

К действию Слова Своего Христос присоединил действие благодати основанной Им Церкви. В Таинствах Церкви действие трансцендентной Божественной Силы, осуществляясь через тело, преображает всю человеческую триметрию: дух, душу, тело. В Таинствах действует очистительная сила огня Божественной благодати, который пришел низвести на землю Христос, огня, сжигающего нечистоту человека там, где человек не может ничего сделать силою своего естественного огня [17, с.252].


Благодатные изменения души, идущей по пути спасения, сопровождаются двумя взаимосвязанными и усиливающими друг друга процессами. С одной стороны, в ходе аскетической жизни сам ум научается воздерживаться от инстинктов, плотских (низших) влечений и от связанных с ними чувственности и фантазии - всего того, что, по опыту святых отцов, омрачает ум, лишает его ведения, делает рассеянным и бесплодным.

С другой стороны, ум через это благодатное очищение восстанавливает одно из своих важнейших качеств - способность контролирования чувств и их торможения (чувства в данном случае понимаются больше как эмоции). Ум упрощает чувства, избавляя их от того, что искажает восприятие, он вводит их в естественные рамки, анализирует, “философствует”, по выражению прп. Максима Исповедника. Это становится возможным, поскольку ум обретает способность видеть дурные склонности сердца, влияние и действие страстей. Все это означает возвращение ума к самому себе.

Страсть - это особая наклонность души, имеющая тягу к непомерному росту и подавлению всех прочих качеств души и проявлений личности (свт. Григорий Палама); это своего рода доминанта, по А.А. Ухтомскому, имеющая душевное и телесное проявление. Страсти суть основные побудители, основные мотивы, определяющие поведение человека; это те тонкие, но прочные нити, из которых соткан его характер [14]. В святоотеческой литературе выделяются семь главных страстей (суть порочных наклонностей): объядение, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, гордость. Развитие страсти есть процесс деформации душевной сферы, ведущий к расстройству душевной жизни до состояния хаоса.

Состояние порабощения страстями неразрывно связано с болезненным состоянием души, определяемым как греховное опьянение, которое в своем развитии может приводить к состоянию, называемому святыми отцами прелестью. По определению прп. Григория Синаита, прелесть - “великая противница истин, влекущая к гибели людей” [19, с.111]. Прелесть, по его словам, - это ложное созерцание, неразумная радость, самомнение - воспламенение греха.

Обнаруживается это состояние часто в чрезмерной мечтательности, в основе которой лежат гордость и самомнение.

По словам А.А. Ухтомского, человек воспринимает мир и себя через призму своих доминант. Состояние греховного опьянения создает своего рода дефектную - искажающую мировосприятие - призму. Одной из главных особенностей страстного состояния является полное непонимание, нечувствие пагубности этого состояния. Адекватность самовосприятия восстанавливается лишь тогда, когда человек начинает борьбу со страстями, когда он пытается преодолевать стихию падения, т.е. начинает приходить в себя. В этом случае в его душе начинает действовать благодать Божия. Поэтому так важен для нас опыт святых, ставших по отношению к нашему состоянию греховного опьянения - иными, несущими трезвенное (правильное) восприятие реальности. Важно отметить, что творчество Карла Юнга, в том числе и рассматриваемая нами аналитическая психология, несет на себе явные следы мечтательной прелести.

Страсть отличается от добродетели не только гипертрофированным характером своих проявлений, но прежде всего извращенным направлением. Поэтому, по словам свт. Григория Нисского, если ум воспримет власть над таковыми движениями (т.е. страстями), то каждое из них может превратиться в добродетель. Так, раздражение порождает мужество, робость - осторожность, страх - благопокорность, ненависть - отвращение от порока, сила любви - вожделение истинно прекрасного, печаль - раскаяние. Из этого явления становится очевидной главенствующая роль ума в борьбе со страстями, его центрирующая и связующая роль в процессе очищения. Неслучайно ум определяется прп. Исааком Сириным как царь страстей, как кормчий и домостроитель чувств и помыслов, а покаяние - метанойя - означает в аскетике прежде всего изменение ума.

Каким же путем страсть овладевает душой человека?

По единодушному мнению святых отцов, пленение души страстью происходит через неконтролируемое развитие греховного помысла, представляющего собой образ греховного действия. Развитие помысла (от прилога - к сочетанию, сложению и пленению), которое подробным образом описано в аскетической литературе, является, по сути, процессом формирования мотива. Незнание процесса, которым помыслы доводят нас до страстей, неспособность различать помыслы, нежелание и неумение бороться с ними являются коренными причинами разрушения духовно-нравственных основ личности, ее деградации и ее бедственного состояния. Ум при этом слабеет, не исследует чувства и желания, не контролирует их и не господствует над ними, а покоряется чувствам и следует за ними. По образному выражению прп. Исаака Сирина, ум, увлекаясь чувствами, вместе с ними “ест звериную пищу”, т.е. увлекается страстями; когда же чувства увлечены умом, тогда они “приобщаются с ним ангельской пище” [2, с.280].

Важным условием борьбы с помыслами является постоянное внутреннее внимание ко всем движениям нашей души. Закон внутръ-пребывания определяется святыми отцами следующим образом: держи сознание свое в сердце и собирай та все силы души и тела. Внутрь-пребывание осуществляется в сердце как в исходище (источнике) всех движений, что дает возможность иметь перед глазами все происходящее в человеке. Следовательно, оно является условием истинного господства человека над собой, условием истинной духовной жизни. Поэтому всякий подвиг, совершаемый без пребывания в себе, по словам свт. Феофана Затворника, “не духовен, ниже подвижничества и должен быть отметаем” [1, с.207-208]. “Примирись с собой, и с тобой примирится вся вселенная”, - говорит прп. Исаак Сирии.

Нейрофизиологическими исследованиями доказано, что механизм активного волевого участия проявляется в человеке прежде всего через его способность к запрету негативного помысла или желания. Этот научный опыт подтверждает истинность православного понимания духовной работы, ориентирующей человека не столько на то, чтобы по своей воле вовлекаться в добрые дела и активно тверждать себя, сколько на способность прежде всего различать и обрывать недолжное. Эта закономерность распространяется и на процесс познания в целом. Вот как об этом говорит прп. Исаак Сирии: “...и на помышление, и на движения свои повесь завесу целомудрия и смирения, и через это найдешь то, что внутри твоей природы, потому что смиренномудрым открываются тайны” [2, с.280].

Обновление ума, выражающееся в благодатном внимании к своим помыслам и своей внутренней жизни, есть один из важнейших признаков рожденной свыше души, на который единодушно указывают святые отцы. Напротив, не возрожденная благодатью душа, пребывающая в своем естестве, этой спасительной деятельности не имеет и иметь не может. Она постоянно носится в вихре вредительных, разрушающих ее мечтаний. Тишина ума ей неведома и несвойственна. Для ума же, возрожденного благодатью Святого Духа, это кружение является противоестественным, через непрестанную молитву он стремится постоянно входить в небесную тишину благодатных помыслов.

Очистившись, сам ум становится великой очистительной силой, которая обуздывает душу, покоряет страсти. По авве Талассию, “ум, исцеливший себя, делается врачом... Освободившись от страстей, он становится огневидным и непрерывно просветляется созерцанием”.

Рвется порочный круг взаимного негативного влияния тела на ум и ума на тело. В беспросветной душевной тьме появляется свет. Все это может быть названо подлинным аскетическим психоанализом. Движение к этому свету начинается и проходит на путях обретения и возрастания веры, которая является, с одной стороны, великим даром Божиим, а с другой - входит в число главных добродетелей души. Путем веры, этого, по прп. Максиму Исповеднику, “недоказуемого знания”, человек таинственным образом соединяется с Господом в “над-сознательном (над-умном) единстве” (митрополит Амфилохий). Вера - это духовный стержень личности, важнейшее антропологическое качество, определяющее все устроение человека. Становится очевидным трагический характер гностической гордыни Карла Юнга, который не принимал для ума путь веры, обвинял за нее религию и предлагал путь гностика - “спасение через знание”.

Вместе с очищением ума происходит очищение всей души и всего тела. С очищением ума происходит умолкание его низшей (рассудочной) части, точнее, рассудок занимает свое естественное (подчиненное) положение. Ум освобождается от ложных стереотипов, пустомыслия, рассеянности и блуждания.

В безмолвии ума начинает очищаться главный источник скверны - греховное сердце, из которого, по словам Самого Господа, “исходят злые помышления”, грехи и преступления. Очищение сердца есть процесс очищения того, что Карл Юнг называет бессознательным. Оно происходит в результате анализа и диссоциации (разложения) комплексов психических новообразований под воздействием молитвенной концентрации ума в сердце, под действием благодати. В сердце открываются сокровенные неисчислимые богатства, обретается драгоценная евангельская жемчужина.

Освобождение ума от духовной слепоты одновременно приводит к восстановлению потерянной им способности видения и распознания воли Божией. В жизненном опыте исполнения воли Господа, Его заповедей, во внутренней борьбе с греховными движениями души (помыслами) происходит глубокое изменение всей волевой направленности личности, коренным образом меняется в лучшую сторону поведение человека. Через это делание человек выявляет направленность своей умной воли относительно добра или зла, которая и определит его участь в жизни Вечной.


Осознание и очищение всего сердечного содержания (так. называемого бессознательного), исправление воли, стабилизация и просветление сознания действием благодати Святого Духа - таков идеал умного Иисусова делания в духе и истине.

Этот путь, называемый трезвением, связан не с убиением или уничтожением естественных способностей человека, в том числе и телесных, а именно с их воспитанием и использованием для служения высшему духовному началу в человеке, извлечением и освобождением здоровых, неповрежденных начал (энергий) из плена греха. Пределом этого пути является достижение бесстрастия. Бесстрастие, как учат афонские исихасты, не есть умерщвление страстного начала в человеке, но лучшая энергия его тела (Цит. по: Архимандрит Киприан (Керн). Антропология свт. Григория Паламы. М., 1996. С. 511.). Происходит преображение всей душевной ткани - порочные нити страстей симметрично заменяются святыми нитями добродетелей: объядение - воздержанием, блуд - целомудрием, сребролюбие - нестяжанием, гнев - кротостью, печаль - блаженным плачем, уныние - трезвением, гордость - смирением.

В то же время происходит соединение - исцеление, восстановление в единое целое трех сил души - ума, чувства, воли, их одухотворение. Душа становится единым духом, исчезает фрагментарность, которая признается современной медициной главной причиной патологии всякой живой системы и с которой пытался бороться Карл Юнг. Дух человеческий стяжанием благодати Святого Духа избавляется от сущностной пустоты (преодолевает “экзистенциальный вакуум”, по В.Франклу), которая не может быть преодолена никаким другим путем. Дух человеческий становится полным и целостным, в лице человеческом выявляется лик Христов.

Рассмотрим подробнее процесс преображения (т.е. обретения принципиально нового качества) душевной ткани на пути святости и восстановления целостности души и сравним его с процессом индивидуации. Преображение души становится возможным, с одной сто роны, благодаря тому, что дух человеческий под действием благодати Святого Духа восстанавливает утраченную в первородном грехе способность к интегрирующему (объединяющему) действию. С другой стороны, это возможно, поскольку добродетель, по очень важному замечанию прп. Максима Исповедника, в отличие от страсти, обладает логосным содержанием (Учение о предвечных Божественных идеях, согласно которым творится мир, подробно разработано прп. Максимом Исповедником. Он называет эти идеи логосами, т.е. словами, имея в виду, что это те Божественные силы и слова, о которых возвещает нам первая глава Книги Бытия, Псалтирь [6, с.166-167]. Весь мир находится, по учению прп. Максима, как бы “подвешенным” на логосах творений.). Логосы отдельных вещей содержатся в более общих логосах, как виды - в роде. Все вместе они содержатся в ипостасном Логосе, т.е. во Второй Ипостаси Святой Троицы, Который есть первоначало и конечная цель всего тварного [4, кн.2].

В человеке - свой, особый, состоящий из трех частей логос:

1. Логос бытия, согласно которому человек создан из души и тела и, таким образом, причастен как миру ангельскому, так и миру вещественному.
   
2. Логос благобытия, определяющий нормы деятельности человека и добрые задатки его души.
   
3. Логос вечнобытия, определяющий вечную цель Промысла - обожение человека, соединение его с Богом в вечности [6, с.168].
   

Поскольку логосы творений обладают сущностью и энергией, способностью соединять элементы в одну согласную стройность и, самое главное, их энергия связана с энергией Логоса ипостасного, то возможен процесс взаимного усиления добродетелей и соединения в некую структуру. Эта целостная структура обладает принципиально новыми (дополнительными) свойствами.

Такой процесс формирования целостной структуры, на наш взгляд, лежит в основе способности только живых систем к сверхаддтивному нелинейному сложению - когда несколько элементов, объединяясь, создают структуру, способную совершать то, что каждый элемент в отдельности совершить бы не мог. Это свойство отсутствует у неживой природы. Математически это может быть выражено следующей формулой:

F(x,y) > F(x)+F(y),

где F(x,y) - функция целого; F(x), F(y) - функции отдельных элементов [22, с. 10].

Таким образом, рост добродетелей - это созидание, умножение, появление принципиально нового качества, подлинное оживление души. Это, можно сказать, небесный свет, возгорающийся в духовном мраке души. Это - путь в вечную жизнь, о котором Воплотившийся Логос говорит: “Кто верует в Меня, у того, как сказано в (Писании, из чрева потекут реки воды живой” (Ин.7,38). Напротив, страсти, по словам Ефрема Сирина, делают человека истуканом.

Важно отметить, что в духовной жизни добродетели не являются высшей целью. Высшая цель христианина - богообщение, “стяжание благодати Святого Духа” (прп. Серафим Саровский). Оно возможно лишь при смиренном осознании своей несамодостаточности, потребности в Высшем Другом. Путь добродетелей - это путь самоотвержения. “Отвертись себя, возьми свой крест и следуй за Мной”, призывает Господь. Отвергнуться себя - значит признать над coбой во всем Высшую волю, победить самоугодие и самолюбие во всех его формах. В этом сокровенном чувстве происходит бытийное самоопределение человека. По словам архимандрита Софрония (Сахарова), полнота нетленной любви к Богу и ближнему чудным образом связывается с отталкиванием от самого себя, точнее, от того, что искажает образ Божий в нас. Эта святая ненависть - дар Божий, через нее мы приобщаемся к вечности, спасаем душу [8, с.203]. Именно здесь, в области этого сердечного чувства, сокрыты и открыты забытые законы жизни и бытия, нарушение которых искажает все в мире, но следование которым возвращает данную Богом гармонию (митрополит Амфилохий /Радович/).

Взять свой крест - это значит распять своего ветхого человека с его страстьми и похотъми. Наш внутренний крест, получая благодатную силу от Животворящего Креста Господня, духовно воскрешает душу. По словам свт. Григория Паламы, одна из целей боговоплощения - быть для нас примером смирения и спасения от плотских страстей и гордости, показать ее всегубительный характер.

Тайна, скрытая в самоотвержении, тайна “Распятой Любви”, была и остается камнем преткновения для язычников всех времен. Представитель современного язычества Карл Юнг радикально отрицает христианский путь самоотвержения, боясь сделаться невротиком [26, с.129]. Он предлагает “во имя собственного достоинства, ради психологического развития... принимать себя такими, какие мы есть”, быть “на стороне природы” [с. 135]. Он призывает примириться со своей внутренней змеей - инстинктами [с. 129], безоглядно полюбить свою душу, забывая о евангельском предостережении: “Сберегший душу свою потеряет ее” (Мф.10,39). В призывах Юнга нет ничего нового. Те же идеи проповедуются на земле уже не одну тысячу лет, начиная с первой змеиной проповеди, прозвучавшей в Эдемском саду перед нашими прародителями.

Чувство ложной самодостаточности (самости), которое создает индивидуация Карла Юнга, усиливает в человеке эгоцентрическое начало - гордость, эту матерь всех страстей. Поэтому индивидуация Карла Юнга неизбежно сопровождается развитием всей греховной цепи страстей. Это явление представляет собой деструктивный процесс, неустойчивый по характеру, способный лишь паразитировать на живом организме; это - образование злокачественной ткани, вытесняющей из души благодатный свет. Поскольку существует явная связь между пораженностью человека страстями и различными болезнями (См., напр.: Гурьев Н.Д. Страсти и их проявления в болезнях. М., 1999.), то воздействие аналитической психологии Карла Юнга может повлечь дезорганизацию всей душевной и телесной жизни человека, а это, в свою очередь, проявится в формировании разнообразных патологических симптомов.

Выявленная роль страстей и добродетелей в жизни души делает очевидной правомерность святоотеческого подхода к определению типов личности. Ее мы находим у выдающегося аскетического автора аввы Дорофея. Святой авва говорит, что есть три устроения души: человек “или... действует по страсти, или сопротивляется ей, или искореняет ее” (19, с.76).

Цепи страстей и добродетелей представляют собой своего рода доминанты, определяющие характер процессов духовного, душевного и телесного уровней. Путь ликвидации патологической доминанты, по А.А. Ухтомскому, - это формирование более сильной доминанты, имеющей принципиально иную природу. А это и есть путь излечения, рассмотренный нами как процесс искоренения страстей и вытеснения их добродетелями, имеющими иную по отношению к страстям природу.

Нам могут возразить практические психологи и неоаналитики, что психологические методики, построенные на основе учения Карла Юнга, работают, а его метод работы с пациентами дает хорошие результаты. Тогда закономерно возникает вопрос: чем объясняется эффективность аналитической психологии как психотерапевтического способа воздействия на людей?

Ответ у Православной Церкви есть. Известно, что человек может достигать умиротворенного, спокойного состояния в двух случаях: во-первых, при очищении совести через покаяние; во-вторых, при сжигании совести, т.е. приходя в состояние окамененного сердечного нечувствия. Все указывает на то, что Юнг следует вторым, по нашему пониманию, гибельным, путем, вовлекая в бездну греха всех следующих за ним.

Рассмотрим подробнее преображение сил души в ходе ее исцеления. В частности, соединение ума (не рассудка, но того, что называется оком души, самой чистой ее частью, высшим вниманием [5, с. 133] с сердцем-сущностью души [с.37], средоточием душевных сил и духовной жизни - приводит к обретению (восстановлению) качества, называемого чувством тонкостей, знанием сердца (Блез Паскаль). Это - чувство, позволяющее человеку воспринимать мир целостно, обращающееся к логосам (идеям творения). Познавательная способность не сводится ни к чувственному, ни к интеллектуальному познанию и выходит за пределы двух связанных с ними сигнальных систем, определенных И.П. Павловым и его школой, но представляет собой “особую, третью сигнальную систему, связывающую человека с Богом и всем тварным миром” [20, с.33]. Благодатное соединение ума и сердца происходит по мере очищения сердца от страстей и является даром Божиим за духовный подвиг и смирение. По свидетельству Священного Писания, этим высшим познавательным качеством души обладал наш прародитель Адам до грехопадения, когда он нарекал имела животным, т.е. обладал способностью сущностного видения мира. Это качество души в святоотеческой терминологии называется целомудрием. И это качество может быть безвозвратно утеряно на пути индивидуации.

Прозрение трансцендентного, к которому стремился Карл Юнг, является иным по природе созерцанием по отношению к рассмотренному нами, оно не может приводить к логосному видению мира. Проблема истинных и ложных созерцаний выходит за пределы определенной нами темы и подробно рассмотрена в книге “Восточная медитация в свете православного учения о молитве” (Пермь, 2000).

Важно отметить, что в болезненном разделении (фрагментарности) сердца и ума может, на наш взгляд, скрываться один из главных источников бессилия (астении) человека.

Описанные нами процессы преображения души в лоне Православной Церкви отражены в святоотеческой модели личности, разработанной иеромонахом Феофаном (Крюковым), кандидатом физико-математических наук. Предлагаемая нами модель изменения личности в процессе индивидуации отражает процесс, противоположный христианской духовности (см. рисунок в конце статьи).

Рассмотренные духовные явления, связанные с аналитической психологией и христианской духовностью, могут быть описаны с позиций физических понятий о базовых и метастабильных состояниях. Базовое, фундаментальное состояние любой системы (так называемый глобальный минимум} характеризуется наименьшим энергетическим потреблением. Глобальный минимум - это состояние, в котором система теоретически может находиться неограниченное, т.е. бесконечное, время. Так и человек. Двигаясь по пути подлинного совершенства, святости, он уже здесь, в земном существовании, приобщается по дару благодати с большей или меньшей напряженностью к Вечности, бессмертию.

Метастабильное состояние (локальный минимум) характеризуется теми же внешними свойствами, что и базовое, но оно есть состояние временно-устойчивое, краткое; в естественных условиях оно не переходит в благодатное [9]. Главной причиной энергетической неоптимальности состояния человека, на наш взгляд, является действие страстей - своего рода энергетических черных дыр, а не запруженность либидо, по Карлу Юнгу. Отсюда очевидно, что исцеляющий эффект при использовании аналитической психологии, как и любого псевдодуховного метода, не обладающего способностью к подлинному катарсису (очищению от страстей), является временным и иллюзорным. Проходит определенное время, и заболевание , возвращается - часто в иной, возможно, еще более тяжелой форме.

Состояние очищения от страстей, или чистоты сердца, достигаемое духовным подвигом, по прп. Марку Подвижнику, есть состояние любви, которое является одним из важных свойств человеческого сознания. Напротив, индивидуация по Карлу Юнгу может способствовать лишь омрачению сознания, усугублению состояния, называемого святыми отцами греховным опьянением.

Об обратной стороне аналитической психологии свидетельствуют ее результаты. Вот один из известных примеров.

Эмиль Метнер, издатель и критик начала XX в., страдал тяжелыми приступами истерии, “психической боли”. Его знакомство с аналитической психологией началось с того, что он принимал участие в ассоциативных экспериментах, которыми занимались в Москве ученики Карла Юнга. Уже в зрелом возрасте Э. Метнер обратился к Юнгу и был им вылечен. А. Эткинд уточняет: “Все болезненные признаки прошли, он стал нормальным человеком и с благословения самого Юнга стал принимать больных и сам лечить их психоанализом, став близким другом и подчас ассистентом Юнга” [25, с.72].

Какой же ценой было достигнуто выздоровление? Свое восприятие результатов излечения по Юнгу передает дочь писателя Вячеслава Иванова Лидия: “На меня лично образ Метнера произвел крайне угнетающее впечатление: он мне представился как бы человеком, отчасти уже мертвым, который еще ходит и действует нормально... В результате лечения что-то в его душе (музыка?) было убито. Что-то существенное. Душа уже не вполне живая, искалечена, ампутирована. Этого добился Юнг своим психоанализом? Но какая плата!” [12,с.562,845],

Об опасности аналитической психологии, особенно для творчески одаренных и чутких людей, предупреждала публицист Лу Андриас Саломе, в течение многих лет изучавшая этот метод: “Здесь вмешаться - значит разрушить... Успешный анализ может освободить художника от демонов, которые владеют им, но он же может увести с собой ангелов, которые помогают ему творить” [25].

Собственно, другого результата и ожидать нельзя, ибо, по словам прп. Исаака Сирина, не может быть подлинного уврачевания, если не будет исцелена страстная часть души, не обновится, не освятится в тайне, не будет связана с житием Духа [2, с.259]. Подлинное исцеление возможно только через благодатное приобщение к Источнику высшей жизни во Христе, т.е. подлинный метод исцеления должен иметь синергийный, диалогический по отношению к Высшему началу характер. Методы же, не обладающие этим свойством, способствуют усилению эгоцентрических тенденций. Они могут приводить лишь к иллюзорному исцелению за счет усиления глубинных противоречий личности.

Итак, попытаемся сделать основной вывод как ответ на поставленные в начале статьи вопросы: по своим концептуальным основам и методам реализации учение “Аналитическая психология” в духовном смысле носит последовательно-антихристианский, оккультный характер (В литературе, посвященной Карлу Юнгу, можно, например, найти сообщения, что перед началом консультации он направлял своих пациентов к астрологу для составления гороскопа.). Подтверждается положение, сформулированное академиком С.С.Аверинцевым, предлагавшим выделять в творческом наследии К. Юнга три пласта:

1. Конкретные научные наблюдения.
   
2. Не до конца доказанные, но убедительные рабочие гипотезы.
   
3. Идеалистическая спекуляция [11].
   

Несомненно, что в аналитической психологии представлены и первый, и второй, и третий пласты его наследия. В данном случае видится совершенно обоснованным и весьма актуальным подход к оценке подобных теорий, выраженный святителем Василием Великим: “Не должно, однажды навсегда предав сим мужам (т.е. ученым) кормило корабля, следовать за ними, куда ни поведут, но, заимствуя из них все, что есть полезного, надо уметь иное и отбросить”. Для христиан, т.е. для тех, кто в полноте принимает слова Господа: “...какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?” (Мф.16,26), этим иным отбрасываемым, по нашему убеждению, должна быть вся аналитическая психология как духовно агрессивное учение, подменяющее собой Истину. Подобного рода теория вполне обоснованно может быть определена как своего рода психотеология, или психорелигия языческого типа. Становится понятным и особая популярность этой теории у адептов неоязыческого движения “Нью Эйдж”. Стремление К. Юнга к экстраординарным знаниям, явившись началом самостоятельных поисковв психологии, привело его к их завершению в духе оккультизма, ставшего доминантой его творчества [23, с. 171]. В мировоззренческой и психологической ориентации Юнга виден именно уход от европейской (христианской) культуры и переход в восточный мистицизм.

Восточное миросозерцание, к которому обращается Карл Юнг, ориентировано на слияние человека с природой, на гармонию космоса, на законы этой гармонии. Дихотомические пары дня и ночи, света и тьмы, мужского и женского противоположны как категории активности и покоя, составляющие ритм жизни, и не являются по своему смыслу нравственными категориями добра и зла. В этом ряду зло определяется только как нарушение человеком природной гармонии, ведущее к хаосу, болезни и смерти [23, с. 172]. В христианском понимании злом является прежде всего нарушение Высшей воли Творца, Его заповедей, и уже следствием - хаос, болезни, смерть.

В аналитической психологии и восточных медитативных практиках можно увидеть много общего: стремление вне покаяния и смирения к достижению некоего самоценного покоя, состояния самодостаточности, которое не основано на Истине, Любви, Добре [30, с.88]. Именно языческо-оккультной конфессиональностью позиции Юнга объясняется его активное неприятие христианского мировоззрения. Подтверждается очень важное положение А.А. Ухтомского: человек может находиться на одном из двух путей: формирования доминанты на Собеседника или формирования доминанты на себя. Об этом уже на протяжении двух тысячелетий свидетельствует и Церковь: существуют два жизненных пути - на первом человек становится сосудом Духа Святого, второй делает его в конечном счете сосудом зла.

Те, кто находится на противоположном предлагаемому Юнгом пути, - христиане, взирая на своего воскресшего Спасителя и Бога, - Который, будучи безгрешен, ради нас неповинно претерпел величайшие крестные страдания и смерть, желают “лучше страдать, нежели иметь временное греховное наслаждение” (Евр.11,25).

Христианский крест и страдания были и остаются безумием для язычников от древних времен до сегодняшнего дня. Для христиан в них сокрыты великая тайная премудрость и радость внутреннего совершенства, радость победы духа над плотью. Они очами веры видят: земные вещи тленны и кратковременны, терпение же по Богу спасает того, кто приобрел это терпение (св. Варсонофий Великий). Спасает для вечно радостного общения с Господом и Его святыми.

Миросозерцания восточное и христианское - две различные мировые системы, не наложимые друг на друга. Для личностно ориентированной христианской культуры нравственный выбор между добром и злом является центральным, основополагающим. Поэтому установка на нейтрализацию оппозиции добра и зла в антихристианской системе угрожает нравственным распадом личности и общества (и целых сообществ, как это случилось в фашистской Германии). О людях же, которые после прихода в мир Бога Слова, соединившего в Себе полноту Божественного и человеческого совершенства, ищут истину не в Нем, святитель Григорий Палама говорит, что они ищут ложь. Закономерно, что в борьбе за свободу от “догм христианства” психоанализ Фрейда вывел из области нравственного запрета сексуальность, а аналитическая психология Юнга приобщила массового потребителя к оккультным и языческим настроениям, способствовала открытию сознания демоническому миру.

Христианское миросозерцание, сохраненное в неповрежденном виде Православной Церковью, можно представить как духовную скрепу человечества. Оно является тем евангельским “удерживающим” (2Фес.2,7), которое спасает сознание человечества от окончательного помрачения ложными мировоззрениями. Поэтому его вытеснение и разрушение в массовом сознании людей, например, через возрождение и развитие психоанализа, особенно в стране с православной культурной традицией, может иметь непредсказуемые трагические последствия для всего человечества.

Современный исследователь А. Эткинд верно замечает, что судьба как аналитиков, так и их пациентов интересна в истории психоанализа не меньше (а пожалуй, и больше), чем судьбы их научных идей. “Такова природа анализа, что на биографиях этих людей, на их словах и поступках, на выборе, который они делали в жизни..., сказались психоаналитические ценности, взгляды, цели, средства и методы” [25, с. 10]. Этот подход к оценке любого учения короче, проще и яснее выражен в Евангелии: “По плодам их узнаете их” (Мф.7,16).

Какие же плоды принесла теория самому автору? Это состояние психической болезни и распада личности как результат его научных экспериментов над собой; это активное неприятие христианства как мировоззрения; самое главное-это состояние глубокой зависимости от злой демонической силы на протяжении всей жизни [27, с.42, 433].

Что обрели те, кто в чистоте и простоте сердца приняли евангельское благовестие о грядущем Царствии Божием? Чувство обретения истины, чувство радости встречи с Живым Богом Любви и открывшимся горизонтом Вечной Жизни. Вот одно из сонма опытных свидетельств людей, переживших это состояние: “По умерщвлению в нас греха отпадает и тяжесть, и слепота, и все, что утесняло душу; чувства, доселе умерщвленные и плодоприносившие смерть, восстают в здравии непобедимости. Ум как бы обвит освещением и упокоивается в нетлении: освободившись от всех возмущений, он субботствует, жительствует в другом, новом веке, углубленный в рассматривание предметов новых, нетленных” (См.: Отечник /свт, Игнатия Брянчанинова/ Собр. соч. Т.б. М.; Изд-во “Правило веры”, 1993. С.172.). Православный подвижник, достигший такого благодатного состояния, одним своим присутствием оказывает глубокое исцеляющее действие на души и тела людей, с ним соприкасающихся, о чем существует множество свидетельств. В судьбе Карла Юнга мы видим пример одной из многочисленных человеческих трагедий. Это трагедия души человека, попытавшегося своевольно, на основе достижений своего рассудка, безусловно доверившись своим внутренним ощущениям, проникнуть в тайну Божественного. Проникнуть туда, где “вне славословия и поклонения, вне личного отношения, дарованного верой, язык наш всегда неверен” [15].

Пример К. Юнга как ученого показывает, что попытку освоения внутренних пространств души вне святоотеческого опыта Церкви, в которой этот опыт становится универсальным и объективным, можно уподобить попытке броситься с палубы корабля в бушующий океан и попытаться добраться до берега на доске. Это пример закономерного падения и саморазрушения сознания, когда человек ставит себя выше Божественного закона, вне благодати, пытается избрать некую точку в своем мировоззрении вне добра и зла, вне Христа и Его Церкви. Это трагедия одного из выдающихся мыслителей, у которых “бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого” (2Кор,4,4).

Вместо пути к Господу, Который есть Путь, Истина и Жизнь, Юнг и ему подобные избрали поклонение идолам, о которых Священное Писание говорит, что “есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат; есть у них ноздри, но не обоняют... Подобны им да будут все делающие их и все надеющиеся на них” (Пс. 113,13-16).

Это еще и трагедия евангельского слепца, который стал вождем слепых (Лк.6,39): Юнг полагал себя исповедником и духовником несчастных больных, не видя, что сам идет ложным, душегубительным путем. Линия жизни, которую он предлагал, несомненно, есть те широкие врата и пространный путь, ведущие в погибель (Мф.7,13).

“Не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте”, - призывает нас апостол Павел. Поэтому мы видим наш христианский долг в том, чтобы высказать свой взгляд на учение Карла Густава Юнга. Вполне возможно, что далеко не всеми наше свидетельство будет принято. Оно обращено прежде всего к тем, кто ощущает в себе бессмертную душу и желает эту душу спасти для жизни Вечной. В любом случае мы надеемся, что предлагаемый нами труд поможет читателю углубить свой взгляд на учение Карла Юнга “Аналитическая психология” и сделать свой выбор более осознанным, а значит, более свободным.

1. Свт. Феофан Затворник. Путь ко спасению. М., 1899.
   
2. Прп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. М., 1998.
   
3. Псалтирь, или Богомысленные изречения, извлеченные из творений святого отца нашего Ефрема Сирианина. Репринт, 1992.
   
4. Прп. Максим Исповедник, Вопросоответы к Фалассию. Творения/Предисловие С.Л.Епифанович. М., 1993.
   
5. Митрополит Иерофей (Влахос). Православная духовность. СТСЛ, 1999.
   
6. Архимандрит Алипий, архимандрит Исайя. Догматическое богословие. СТСЛ, 1999.
   
7. Архимандрит Платон (Игумнов). О бытии человека в мире. Православие и экология, М., 1997.
   
8. Архимандрит Софроний (Сахаров). Видеть Бога как Он есть. Stavropegic Monastery of St. John Baptist. Esses, 1985.
   
9. Иеромонах Феофан (Крюков). Материалы лекций.
   
10. Монах Иосиф. Старец Иосиф Исихаст. СТСЛ, 2000.
    
11. Аверинцев С.С. Аналитическая психология К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии// О современной буржуазной эстетике. М., 1972.
    
12. Иванов В.И. Собр.соч. Т.З.
    
13. Зорин К.В. Христианская психология: грани современности: Диссертация на соискание ученой степени кандидата богословских наук. На правах рукописи. М., 1999.
    
14. Лайша Н.А. Страсть как ведущий мотив поведения человека// Церковь и медитация на пороге третьего тысячелетия. Минск, 1999.
    
15. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991.
    
16. Михайлов Г. Наша душа. С.-Пб., 1999.
    
17. Позов А. Основы древнецерковной антропологии. Мадрид, 1966.
    
18. Позов А. Логос-медитация древней Церкви. Воронеж, 1998.
    
19. Скурат К.Е. Великие учителя Церкви. Клин, 2000.
    
20. Тайное Э.А. Трансцендентальное. Православная метафизика. М.: Сатис, 1999.
    
21. Ухтомский А.А. Интуиция совести. С.-Пб.: Петербургский писатель, 1996.
    
22. Ферстер Т. Биологика. Проблемы бионики. М., 1965.
    
23. Флоренская Т.А. Диалог в практической психологии. М., 1992.
    
24. Фудель С. Путь отцев. Изд-во Сретенского монастыря, 1997.
    
25. Эткинд А. Эрос невозможного. История психоанализа в России. С.-Пб., 1993.
    
26. Юнг Карл Густав. Тэвистокские лекции. Аналитическая психология: ее история и практика. Киев: СИНТО, 1995.
    
27. Юнг Карл Густав. Воспоминания, сновидения, размышления. М., 1998.
    
28. Слово утешения. Иваново: Свято-Введенский женский монастырь, 2000. № 8(69).
    
29. Христос, Вечное Дао//Китайский благовестник: Журнал Православной Церквн в Китае. 1999. № 2.
    
30. Daniel Coleman. Meditation. Without Mystery//“Psychology Today”. 1997. March.