IPB

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

 
Ответить в данную темуНачать новую тему
> 3. ГАРРИ ПОТТЕР
свящ. Евномий
сообщение 12.12.2014, 16:44
Сообщение #1


Группа: Священники
Сообщений: 647


Вставить ник | Цитата



Хотя «Гарри Поттер» - и не фантастика, но это одно из немногих фэнтези, которое мне понравилось (еще я бы перечитал произведения Урсулы ле Гуин).
Сразу замечание – я имею ввиду книги. Достоинство фильма в том, что хорошо показаны детали, обстановка – вид школы Хогвардс, образы персонажей. Но, во-первых, фильм не вполне передает их внутренний мир, смысловые детали, оттенки. А во-вторых, начиная от четвертой серии – в фильме откровенно искажается замысел автора, и полностью убирается все, что связано Евангелием. Яркий пример – последняя схватка Поттера с Вол де Мортом (кто заметил разницу между этим сюжетом в книге и в фильме?).

Я не хочу пересказывать разбор произведения протодиаконом Кураевым. Кто хочет – может посмотреть его видеобеседу «Долгое эхо Евангелия» (http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2441066).
Изложу, что откликнулось мне лично.
1. После выхода в свет эпопеи, мне теперь легче объяснять людям, почему Церковь отрицательно смотрит на попытки людей узнать через всяких «ясновидящих» свое будущее. Роулинг исходит из вполне христианского понимания свободы человека и его ответственности за выбор. В христианском понимании, задача пророчеств – не сообщить человеку «историю будущего» - а показать, как религиозно-нравственное состояние влияет на ход истории и развития – как цивилизаций, так и каждой отдельной личности. Попытки узнать свое будущее из чисто эгоцентричных побуждений осуждаются Библией. В этом отличие библейских пророков – от лжепророков, как ветхозаветных, так и современных астрологов и «ясновидцев». Последние – работают «на заказ», отвечая на запросы. Первые - только тогда, когда им повелевает и открывает Бог. Бог специально не открывает нам «конкретного» будущего – Он знает путь каждого из нас, но мы то его еще не завершили. Мы – его творцы, и несем за свой выбор ответственность. Вред всяких предсказаний о будущем – в том, что когда ищущий знания своей судьбы получает от очередной гадалки известие о том, что его ожидает – он начинает менять жизнь, свои поступки – в соответствии с полученным «знанием». Т. е., теперь он детерменирован. Кстати, из-за этих попыток «подстроиться под будущее» или избежать его – очень даже вероятно, что он получит как раз противоположное желаемому. И Роулинг мастерски раскрывает эту мысль на примере Вол де Морта. Вол де Морт узнает, что существует пророчество, согласно которому родился мальчик, который станет его противником и победит его. Чтобы избегнуть исполнения предсказанного, маг решает найти и убить ребенка. Придя к выводу, что это – сын волшебников Поттеров, он нападает на их дом, но родители отдают свою жизнь ради младенца, и их любовь защищает малыша от убийственного заклинания. Оно возвращается к самому Вол де Морту и разрушает его телесную оболочку. Став духом, а затем - обретя тело, волшебник вновь и вновь пытается убить Поттера. Тот, естественно, стремится себя защитить – и сам становится опытным волшебником, вполне способным противостать темной стороне магии. В конечном итоге, он побеждает Вол де Морта. Так, Вол де Морт – сам же, на собственную голову, воспитал себе противника. Если же бы он не придал значения пророчеству – Поттер вырос бы, скорее всего, обычным, «стандартным» волшебником, не представляющим для Морта угрозы.

«— Выходит, пророчество, говоря о силе, которой не будет знать Темный Лорд, подразумевает всего-навсего любовь? — спросил несколько обескураженный Гарри.
— Да, всего-навсего любовь, — ответил Дамблдор. — Но только не забывай о том, что сказанное в пророчестве лишь потому исполнено значения, что им его наделил Волан-де-Морт. Я уже говорил тебе это в конце прошлого года. Волан-де-Морт выбрал тебя, потому что ты представляешь для него наибольшую опасность, а сделав это, сам же тебя в такого человека и превратил!
— Гарри, Гарри, так ведь это лишь потому, что Волан-де-Морт совершил серьезнейшую ошибку, начав действовать, полагаясь на слова профессора Трелони! Если бы Волан-де-Морт не убил твоего отца, разве он поселил бы в твоей душе яростное желание отомстить? Разумеется, нет! Если бы не вынудил твою мать умереть, спасая тебя, разве получил бы ты магическую защиту, преодолеть которую он не в силах? Разумеется, нет, Гарри! Ты понимаешь? Волан-де-Морт сам создал худшего своего врага, как делают и все остальные тираны! Ты хоть представляешь, до какой степени боятся тираны тех, кого они угнетают? Каждый из них сознает, что рано или поздно среди множества их жертв наверняка появится тот, кто восстанет против них и нанесет им ответный удар! И Волан-де-Морт ничем от них не отличается! Он вечно настороже, вечно высматривает того, кто бросит ему вызов. Он услышал о пророчестве и начал действовать, и в итоге не только сам подобрал себе врага, который способен прикончить его, но и снабдил этого врага смертоносным оружием!
- Но...
— Очень важно, чтобы ты понимал это, Гарри! — сказал Дамблдор, поднимаясь из кресла и начиная прохаживаться по кабинету взад и вперед. При каждом шаге полы его поблескивающей мантии взметались, легко шелестя. Гарри никогда еще не видел старого волшебника таким взволнованным. — Попытавшись убить тебя, Волан-де-Морт сам избрал удивительного человека, сидящего сейчас передо мной, и сам дал ему средства для борьбы, которые позволят ему сделать свое дело! Это промах Волан-де-Морта. Он наделил тебя способностью проникать в его мысли, в его стремления и даже понимать змеиный язык, на котором он отдает приказы, и все-таки, Гарри, несмотря на полученную тобой привилегию, на умение постичь самую суть Волан-де-Мортова мира (а это дар, ради которого любой Пожиратель смерти убил бы не задумываясь), Темные искусства ни разу не показались тебе притягательными, ты ни на секунду не выказал желания стать одним из последователей Волан-де-Морта!
— Еще бы я его выказал! — гневно воскликнул Гарри. — Он же убил маму и папу!
— Коротко говоря, тебя защищает твоя способность любить! — громко произнес Дамблдор. — И это единственная защита, которая способна противостоять пожирающей Волан-де-Морта жажде власти! При всех выпавших тебе испытаниях, при всех страданиях сердце твое осталось чистым, таким же, каким было в одиннадцать лет, когда ты взглянул в зеркало, отразившее твои сокровеннейшие желания, и оно показало, что стремишься ты не к бессмертию, не к богатству, но лишь к тому, чтобы преградить путь лорду Волан-де-Морту. Ты хоть понимаешь, Гарри, как мало на свете волшебников, которые могли бы увидеть в этом зеркале то, что увидел ты? Волан-де-Морту стоило бы уже тогда сообразить, кто ему противостоит, да он не сообразил!
Но теперь он знает это. Ты проникал в разум лорда Волан-де-Морта без всякого вреда для себя, а вот он не способен овладеть тобой, не испытывая при этом смертной муки, что он и обнаружил тогда, в Министерстве. Не думаю, что Волан-де-Морт понимает, в чем тут причина. Он до того спешил изуродовать свою душу, что ни разу не остановился, чтобы задуматься над тем, какой силой обладает душа незапятнанная и цельная.
— И тем не менее, сэр, — сказал Гарри, прилагая героические усилия, чтобы не выглядеть вздорным спорщиком, — разве все это не сводится к одному и тому же? Я должен попытаться убить его, иначе...
— Должен? — воскликнул Дамблдор. — Разумеется, должен! Но не потому, что так говорится в пророчестве! А потому, что ты, ты сам, не будешь ведать покоя, пока не предпримешь такую попытку! Мы оба знаем это! Вообрази, прошу тебя, только на миг вообрази, что ты никогда о пророчестве не слышал! Какие чувства ты питал бы сейчас к Волан-де-Морту? Подумай!
Гарри смотрел на расхаживающего по кабинету Дамблдора и думал. Он думал о матери, об отце, о Сириусе. Думал о Седрике Диггори. Думал обо всех известных ему страшных деяниях лорда Волан-де-Морта. И ему казалось, что в груди его разгорается, доставая до горла, пламя.
— Я хочу, чтобы с ним было покончено, — негромко сказал он. — И хочу сделать это сам.
— Еще бы! — вскричал Дамблдор. — Ты понимаешь? Пророчество не означает, что ты обязан делать что бы то ни было! А вот лорда Волан-де-Морта пророчество заставило отметить тебя как равного себе... Иными словами, ты волен сам выбирать свой путь, волен повернуться к пророчеству спиной! А Волан-де-Морт так и будет руководствоваться пророчеством. Он по-прежнему будет охотиться за тобой, а отсюда с определенностью следует, что...
И все же он наконец понял, что пытается втолковать ему Дамблдор. «Разницу, — думал Гарри, — между тем, что тебя выволакивают на арену, где ты должен лицом к лицу сразиться со смертью, и тем, что ты сам, с высоко поднятой головой, выходишь на эту арену. Кое-кто, возможно, сказал бы, что выбор тут невелик, но Дамблдор знал, а теперь, — думал Гарри, ощущая прилив гордости, — знаю и я: в этой разнице вся суть и состоит»
— Что одному из нас придется, в конце концов, убить другого! — подхватил Гарри.


2. Приятно было обнаружить, насколько писательница передала совершенно целомудренные, здоровые отношения между персонажами эпопеи. Даже период романтической влюбленности, времени любовных приворотов, надежд и разочарований – просто просвечивается целомудрием. Это время («Кубок огня») совпадает с трагическими событиями возвращения темного Лорда и смертью Седерика и других жертв темных сил. Но этот драматизм вполне гармонично сочетается с романтизмом отношений. В отличие от фильма, где эти юношеские поиски сводятся до карикатурных до пошлости сцен.

3. Через все тома «красной нитью» проходит одна мысль: любовь выше магии. Силы зла разрушаются перед жертвенностью. Родители жертвуют жизнью ради ребенка – и Вол де Морт, пытаясь его убить – погибает сам. Вернув себе телесную оболочку - он вновь и вновь пытается справиться с Поттером – и всякий раз бессилен. Ибо Поттером владеет не месть – а чувства дружбы и любви.
«Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь - такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать — оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим... Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль».
«Волан-де-Морт, как ты теперь знаешь, сам того не желая, вдвойне упрочил связь между вами, возвратившись в человеческий образ. Часть его души по-прежнему находилась внутри твоей, а, желая придать себе сил, он принял в себя частицу самопожертвования твоей матери. Если бы он хоть немного понимал настоящую страшную силу этих чар, он бы, конечно, никогда не посмел и притронуться к твоей крови… Но если бы он мог понять эту силу, он не был бы лордом Волан-де-Мортом и, вероятно, был бы вовсе не способен на убийство».


4. Что на себя обращает внимание – параллелизм между двумя главными персонажами.
Вол де Морт родился в дисфункциональной семье. Его род брал начало от одного из знаменитых и могущественных волшебников – основателей школы Хогвартс. Но, ради чистокровности не допуская браки с родами, где присутствовали волшебники-полукровки (т. е., где кто-то из родителей не был магом) этот род угасал. Его мать не отличалась большими магическими способностями, и стала мишенью для эмоциональных срывов отца, живя в постоянном унижении от него и от брата. Ей хотелось удрать из своей семьи. Но никто не предлагал ей замужество. И тут она влюбляется в магла – т.е. не мага, обычного человека. Тот ее не замечал, и тогда она прибегла к любовному заговору – и этим привязала его к себе. Но, вступив в брак, она вскоре поняла – что искусственная влюбленность – не заменит настоящей любви, это – «любовь» программы, а не свободного человека. А ей хотелось настоящего эмоционального тепла. Тогда она освобождает мужа от чар – и тот, поняв, что им все это время попросту манипулировали – бросает ее вместе с ребенком. Пути в родительский дом тоже не было – ведь для отца она предала чистокровность рода, и он уже не признавал ее как дочь… Так она умирает в безвестности, а ее сын воспитывается в обычном детском приюте.
«— Дедушка Волан-де-Морта, да, — сказал Дамблдор. — Марволо, его сын Морфин и дочь Меропа были последними из старинной волшебной семьи Мраксов, известной своей неуравновешенностью и жестокостью, которые проявлялись из поколения в поколение благодаря большому количеству родственных браков. Недостаток здравого смысла в сочетании с привычкой к роскоши привели к тому, что золото семьи было растрачено за несколько поколений до рождения Марволо. Сам он, как ты видел, жил в нищете и в грязи, обладая чрезвычайно скверным характером, фантастической гордыней и парой фамильных драгоценностей, к которым был привязан так же сильно, как к сыну, и значительно сильнее, чем к дочери.
— Выходит, Меропа... — Гарри подался вперед, не сводя глаз с Дамблдора. — Меропа... сэр, это значит, что она... мать Волан-де-Морта?
— Совершенно верно, — ответил Дамблдор. — А заодно мы с тобой мельком увидали и его отца. Не знаю, обратил ли ты внимание...
— Тот магл, на которого напал Морфин? Который был верхом на лошади?
— Очень хорошо, молодец, — радостно улыбнулся Дамблдор. — Да, это был Том Реддл Старший, красивый магл, который часто ездил верхом мимо домика Мраксов и к которому Меропа Мракс воспылала тайной страстью.
— Так они все-таки поженились? — недоверчиво спросил Гарри. Ему было сложно представить двух других людей, настолько мало подходящих друг другу.
— Я думаю, ты забываешь, — сказал Дамблдор, — что Меропа все-таки была чародейкой. Скорее всего, пока ее тиранил и запугивал отец, магические способности Меропы не могли проявиться в полную силу. Но как только Марволо и Морфина упрятали в Азкабан, она впервые в жизни осталась одна, на свободе. Несомненно, тут-то ее способности и развернулись на просторе, и она начала строить планы, как вырваться из той беспросветной жизни, которую вела восемнадцать лет.
Подумай, какие способы могла найти Меропа, чтобы заставить Тома Реддла позабыть свою магловскую спутницу и влюбиться в колдунью?
— Заклятие Империус? — предположил Гарри. — Или приворотное зелье?
— Очень хорошо! Я лично склоняюсь к мысли, что она использовала приворотное зелье. Это должно было показаться ей более романтичным. Не так уж сложно было как-нибудь в жаркий день, когда Реддл в одиночестве проезжал мимо, предложить ему стакан воды. Как бы то ни было, через несколько месяцев после той сцены, которую мы с тобой сейчас наблюдали, жители деревни Литтл-Хэнглтон имели удовольствие стать свидетелями небывалого скандала. Можешь себе представить, сколько было разговоров, когда сын местного сквайра сбежал из дому с Меропой, дочерью бродяги.
Но потрясение деревенских жителей не идет ни в какое сравнение с тем, что испытал Марволо, когда вернулся из Азкабана в полной уверенности, что его встретит преданная дочь и горячий обед на столе. Вместо этого он нашел в доме слой пыли толщиною в дюйм и прощальную записку от дочери.
Насколько мне удалось узнать, он никогда больше не произносил имени дочери, словно ее вовсе не существовало на свете. Возможно, пережитое потрясение ускорило его смерть, а может быть, он просто-напросто так и не научился готовить себе еду. Азкабан подкосил Марволо, и он не дожил до возвращения своего сына Морфина.
— А Меропа? Она... она ведь умерла, да? Вроде Волан-де-Морт вырос в сиротском приюте?
— Да, верно, — ответил Дамблдор. — Здесь нам снова приходится гадать, но я думаю, нетрудно вычислить, что случилось дальше. Дело в том, что через несколько месяцев после их бегства и тайного брака, Том Реддл объявился в родительском доме в Литтл-Хэнглтоне — один, без жены. В округе сплетничали, что он говорил, будто бы его «обманули» и «завлекли». На самом деле, я уверен, он имел в виду, что находился под действием чар, а теперь эти чары с него сняты, хотя, конечно, он не решился сказать об этом прямо — боялся, как бы его не приняли за сумасшедшего. Жители деревни сделали вывод, что Меропа обманула Тома Реддла, сказав, будто ждет от него ребенка, и тем заставила его жениться на ней.
— Но у нее действительно был от него ребенок!
— Да, но только через год после их свадьбы. Том Реддл бросил ее, когда ребенок еще не родился.
— Что же у них случилось? — спросил Гарри. — Почему приворотное зелье перестало действовать?
— Это опять-таки сплошные догадки, — сказал Дамблдор, — но я думаю, Меропа, без памяти влюбленная в своего мужа, не могла больше держать его при себе с помощью волшебства и сознательно перестала давать ему зелье. Может быть, потеряв голову от страсти, она убедила себя, что теперь он по-настоящему полюбил ее. Может быть, надеялась, что он останется с ней ради ребенка. В обоих случаях, она ошибалась. Он покинул ее, никогда больше ней не виделся и не потрудился узнать, что стало его сыном…
…— Может, и могла, — сказал Дамблдор. — Однако я убежден — это вновь одни догадки, но я уверен, что не ошибаюсь, — после того, как муж оставил ее, Меропа перестала пользоваться волшебством. Я думаю, она не хотела больше быть чародейкой. Возможно также, что неразделенная любовь и отчаяние лишили ее магических сил, это случается. Во всяком случае, как ты сейчас увидишь, Меропа не пожелала взяться за волшебную палочку даже ради спасения собственной жизни.
— Она не захотела жить даже ради сына?
Дамблдор поднял брови:
— Уж не жалеешь ли ты лорда Волан-де-Морта?
— Нет, — быстро ответил Гарри, — но ведь у нее был выбор, правда? Не то что у моей мамы...
— У твоей мамы тоже был выбор, — мягко проговорил Дамблдор. — Да, Меропа Реддл предпочла смерть, несмотря на то что была нужна своему сыну, но не суди ее слишком строго, Гарри. Она ослабела от долгих страданий, да и никогда не обладала мужеством твоей мамы».

Брошенный родителями, не знающий любви, живущий в мире, где он никому не нужен, но имея от природы необычайные магические способности, Вол де Морт, вырастая, противопоставляет себя всему обществу. Он не простил родителям свое происхождение, передав свое отношение к ним в нескольких словах, обращенных к Поттеру:
«Моя мать, колдунья, жила в этой деревне и влюбилась в него. Но он бросил ее, когда она рассказала ему кто она такая... Он не любил магию, мой папаша... Он бросил ее и вернулся к своим маглам-родителям еще до моего рождения, Поттер, а она умерла, родив меня, и я вырос в магловском приюте... Но я поклялся найти его... я отомстил ему, этому дураку, который дал мне свое имя... Том Реддл...»
Вол де Морт всю жизнь культивирует собственное «я», стремясь заставить признать себя весь мир – подчиняя все и вся своей власти. Он не способен любить никого, все люди для него – средство для своих целей. И он становится магом-преступником, имя которого даже боялись произносить вслух. Он как бы говорит – «раз Вы меня не полюбили, значит, будете меня бояться»…
«…Во-первых, надеюсь, ты заметил, как реагировал Реддл на мои слова, что кто-то другой тоже носит его имя — Том?
Гарри кивнул.
— Он показал свое отвращение ко всему, что сближает его с другими людьми, делает его обыкновенным. Уже тогда он стремился быть другим, отдельным от всех, быть знаменитостью. Как ты знаешь, всего через несколько лет после этого разговора он навсегда отказался от своего имени и придумал личину лорда Волан-де-Морта, за которой и прятался с тех пор.
Думаю, ты заметил также, что Том Реддл был абсолютно самодостаточен, не любил ни с кем откровенничать и, по-видимому, у него не было друзей. Ему не требовалась помощь… Он предпочитал действовать в одиночку. Взрослый Волан-де-Морт остался таким же. Многие Пожиратели смерти утверждают, будто пользуются его доверием, приближены к нему и даже — что они понимают его. Они заблуждаются. У лорда Волан-де-Морта никогда не было друзей. Я думаю, ему не нужны друзья».


Гарри Поттер тоже не знал своих родителей – они погибли, защищая его. Он вырос в приемной семье Дурслей – у тети по материнской линии. У тех уже был свой «идол» - сын, вокруг которого все вращалось, и которому позволялось все. И Поттер был попросту лишний:
«…Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдете другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал ее ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?!... Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю как день Гарри Поттера! О нем напишут книги, каждый ребенок в мире будет знать его имя!
— Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьезно глядя на профессора поверх своих затемненных очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой?»

В последних приведенных строках раскрывается одна из причин, по которой Гарри был поселен у тети. У него было немало схожего с самим Вол де Мортом. И, порождаемые от славы тщеславие, гордость, честолюбие – могли сблизить и их пути. Вообще, на протяжении последних трех книг Гарри Поттеру доводится не раз выдерживать борьбу с самим собой. И именно эта нравственная победа над своей темной стороной открывает путь к победе над темным магом…
Гарри стал второсортным членом семьи – который донашивал одежду своего двоюродного старшего братца, жил в чуланчике по лестницей, выполнял различные обязанности по дому, и которому не позволяли никаких поблажек. Он не терпел физического насилия (иногда – от брата), но каждый день жил под прессингом, а вдобавок – ему не раз приходилось слышать от дяди с тетей самые нелестные отзывы о своих родителях, испытывая от этого унижение и боль. Они никогда не говорили ему, кем на самом деле были его родители. Семейство Дурслей, боясь общественного осуждения, если кто вдруг узнает, что сестра тети – была «не как все» - скрывали правду о происхождении Поттера, а ему говорили, что его родители погибли в автомобильной катастрофе. Он ничего не знал о своих родителях – и тосковал по ним, живя во внутреннем одиночестве…
Но выбор Поттера оказался противоположным выбору Реддла. Гарри знает, что такое боль, унижение, стыд – и не желает этого никому. Его душа чувствительна к несправедливости, а вместе с тем – он умеет ценить дружбу, доверие, любовь. И когда он встречает принятие себя однокурсниками, какой он есть – уже попав в 12 лет в школу для волшебников Хогвардс – он отвечает самой искренней и глубокой дружбой, будучи готов ради друзей – или вместе с ними – пойти на любую опасность. Или проделку.

Так Роулинг показывает, что - в каких условиях ни будет расти человек – свобода нравственного выбора в жизненном пути всегда остается за ним. Эти сюжетные линии выросли не в кабинетных размышлениях. Сама Роулинг вдоволь вкусила бедности:
«- Если вы когда-то были очень-очень бедной матерью-одиночкой, – говорит она, – вы поймете женщин, которые вынуждены отдавать своих детей в сиротские учреждения, потому что им просто нечего есть». После развода Роулинг «осталась одна, в темной ледяной квартирке, с грудным ребенком на руках, без средств к существованию – и именно тогда, когда британский премьер Джон Мейджер выступил с речью, где назвал матерей-одиночек «корнем всех болезней общества». На увеличение крошечного пособия по безработице надеяться в такой ситуации не приходилось… Она тогда хваталась за любую работу и работала так много, как только могла. А параллельно – писала книжку о мальчике-сироте. Первые две главы книги дала прочитать сестре, решив про себя, что если та не засмеется, она бросит свою сумасшедшую затею. Сестра засмеялась, и Роулинг села за письменный стол на долгие годы.
Рано утром, уложив маленькую Джессику в рюкзак, она шла гулять по улицам: торчать в гротоподобной съемной берлоге не было сил. К тому же, там было жутко холодно. Часа через два, когда младенец унимался и засыпал, усаживалась за столиком кафе, заказывала чашку кофе со стаканом воды и принималась писать. На большее денег не хватало, так что иногда, когда Джоан спускалась по лестнице кафе, у нее дрожали ноги от кофеинового передоза»
. http://www.miloserdie.ru/articles/shhedray...-svoi-milliardy
И теперь, имея немалые средства – она делает все от себя возможное, чтобы уменьшить количество детских приютов, чтобы дети могли воспитываться в кровных или приемных семьях
Также, не случайно ей удалось создать такой живой образ дементеров. Этот образ напрямую связан с той депрессией, которой Роулинг оказалась после развода, без средств к существованию.

5. Еще, что объединяет этих двух персонажей – то, что для обоих со всей силой стоял вопрос о смерти. Том Реддл не имел в душе ничего, кроме своего «я», и потому для него нет ничего хуже смерти. Став Вол де Мортом, он старается найти любой ценой бессмертие. Он раздробляет собственную душу на семь частей, помещая их в магические носители - крестражи. И пока они существуют – он не способен умереть полностью, сохраняя, в случае смерти, возможность нового воплощения. Для выполнения этого магического действия каждый раз требуется совершить убийство. Убийство раскалывает душу.
«— Но как же раскалывается душа?
— Что ж, — ответил, поежившись, Слизнорт, — вы должны понимать, что душа мыслится как нечто неповрежденное, целостное. Расколоть ее — значит совершить противное природе насилие.
— Но как его совершить?
— Посредством злого деяния, высшего деяния зла. Убийства. Убийство разрывает душу. Волшебник, задумавший создать крестраж, использует это увечье к собственной выгоде...»

Став, в результате этих экспериментов, неустойчивой, душа Вол де Морта раскалывается еще раз, помимо его воли, при попытке убить младенца Поттера, и вселяется в последнего. Так, Гарри стал обладателем некоторых способностей самого Вол де Морта, а между ними возникает ментальная связь.
Для Гарри смерть – тоже трагедия. В Зеркале Желаний он видит своих родителей. Ему тяжело принять факт, что не может их увидеть живыми, что никогда их не знал. Не менее тяжело принимать смерть своих друзей – и то, что он сам должен умереть, поскольку является крестражем Вол де Морта. Поиск смысла смерти, мысли о возможности ее преодолеть – сопутствуют его взрослению. Но, в конечном итоге, он принимает смерть как данность. Только за этим принятием кроется большее, чем просто признание неизбежности конца. Одна из ключевых фраз всей эпопеи – эпитафия на могиле родителей Поттера: «Последний враг истребится – смерть». Цитата из послания апостола Павла, относящаяся к победе над смертью Христа-Спасителя. А рядом – могила матери и сестры директора школы Хогвартс Дамблдора, с текстом из Евангелия: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»… Если вдумчиво читать поттериаду, то там дается ответ но вопрос о смерти...
«…Вот она наконец, правда. Уткнувшись лицом в пыльный ковер кабинета, где он недавно прилежно учился тому, что считал секретами победы, Гарри наконец понял, что ему не предназначено остаться в живых. Его задачей было спокойно идти в широко раскрытые объятия смерти. По дороге он должен был разрушать последние связи Волан-де-Морта с жизнью, чтобы, когда их пути снова пересекутся и Гарри не поднимет палочку на свою защиту, конец наступил немедленно, и задача, которая осталась невыполненной в Годриковой Впадине, была наконец завершена: ни один из них не останется в живых, ни того ни другого больше не будет на свете».
Однако, его решимость умереть – ради всех и всего, что он любил – побеждает смерть. Вол де Морт направляет на него смертоносное заклятие – и разрушает находившийся в Поттере крестраж. Гарри переживает клиническую смерть, во время которой происходит встреча с уже умершим Дамблдором, - и узнает об ожидаемой посмертной участи Вол де Морта. Оказывается, что одна из жертв темного мага – его собственная душа:
«Гарри медленно обернулся. Окружающее пространство, казалось, обретает форму у него на глазах. Просторное помещение, светлое и чистое, зал, намного превосходящий размерами Большой зал Хогвартса, с прозрачным стеклянным куполом вместо крыши. И совсем пустое. Он был здесь совсем один, кроме…
Гарри отшатнулся. Теперь он увидел источник шума. На полу сжалось в комок существо, похожее на маленького голого ребенка, но с грубой, шершавой, как будто ободранной кожей; дрожа, оно лежало под стулом, куда его затолкали, как ненужную вещь, чтобы убрать с глаз долой, и тяжело дышало.
Гарри боялся его. Существо было маленькое, хрупкое, израненное, и все же Гарри не хотелось подходить к нему ближе. Тем не менее он стал медленно двигаться к стулу, готовый отскочить в любую секунду. Вскоре он мог бы уже протянуть руку и дотронуться до ужасного создания, однако не было сил заставить себя сделать это. Он чувствовал себя трусом. Существо нуждалось в утешении, но Гарри испытывал непреодолимое отвращение.
— Ты не можешь ему помочь.
— Но вы же умерли, — сказал Гарри.
— Несомненно, — деловито подтвердил Дамблдор.
— Значит… значит, я тоже умер?
— Гм… — Дамблдор улыбался все шире. — Да, в этом, конечно, весь вопрос… В общем и целом, милый мой мальчик, мне кажется, что нет.
Они смотрели друг на друга. Старик улыбался все той же сияющей улыбкой.
— Нет? — переспросил Гарри.
— Нет, — сказал Дамблдор.
— Но… — Гарри невольно поднес руку к шраму на лбу. Похоже, его там не было.
— Но ведь я должен был умереть — я не защищался! Я хотел, чтобы он меня убил.
— Вот это-то, — сказал Дамблдор, — видимо, все и изменило.
Дамблдор лучился счастьем, как светом, как огнем. Гарри никогда не видел человека так явно, так ощутимо счастливого.
— Объясните, — попросил Гарри.
— Но ведь ты уже понял, — сказал Дамблдор, складывая ладони с вытянутыми пальцами.
— Я дал ему убить себя, — сказал Гарри. — Так ведь?
— Да. — Дамблдор утвердительно кивнул. — Дальше!
— Значит, та часть его души, что была во мне… Дамблдор кивнул с еще большей горячностью, ободряюще улыбаясь.
— …погибла?
— Несомненно! — сказал Дамблдор. — Да, он ее уничтожил. Твоя душа теперь полностью и безраздельно принадлежит тебе, Гарри.
— Но тогда… — Гарри взглянул через плечо на крошечное искалеченное существо под стулом.
— Что это, профессор?
— Этому ни ты, ни я не можем помочь, — ответил Дамблдор.
— Но ведь если Волан-де-Морт применил Убивающее заклятие, — снова начал Гарри, — и на этот раз никто не погиб вместо меня, как же я могу быть жив?
— Я думаю, ты понимаешь, — сказал Дамблдор. — Вернись мысленно назад. Вспомни, что он сделал по своему невежеству, алчности и жестокости.
Гарри задумался, обводя глазами окружающее пространство. Если это и впрямь дворец, то какойто странный, с рядами кресел, с рельсами там и сям — и при этом здесь не было никого, кроме его самого, Дамблдора и корчащегося существа под стулом. А потом ответ пришел сам, без малейшего усилия.
— Он взял мою кровь, — сказал Гарри.
— Именно! — ответил Дамблдор. — Он взял твою кровь и восстановил с ее помощью свое тело! Твоя кровь в его жилах, Гарри, Защитные чары Лили внутри вас обоих! Он вынудил тебя жить, пока жив он сам!
— Я жив… пока жив он сам? Но я то думал… что все как раз наоборот! Я думал, мы оба должны умереть. Или это одно и то же?
Тут его внимание отвлекли стоны и судороги несчастного существа под стулом, и он снова покосился на него.
— Вы уверены, что мы ничего не можем сделать?
— Здесь ничем не поможешь.
— Тогда объясните… еще, — сказал Гарри. Дамблдор улыбнулся:
— Ты был седьмым крестражем, Гарри, крестражем, который он создал невольно. Волан-де-Морт сделал свою душу до того хрупкой, что она разбилась вдребезги, когда он совершал эти несказанные злодейства — убийство твоих родителей, покушение на убийство ребенка. И он унес из вашего дома даже меньше, чем сам он думал. Он оставил там не только свое тело. Он оставил часть самого себя в тебе, намеченной жертве, которая выжила против всякого ожидания.
А его знания, Гарри, отличались ужасающей неполнотой! Волан-де-Морт не дал себе труда понять то, что не представляло для него ценности. О домовых эльфах, детских сказках, любви, верности и невинности Волан-де-Морт не имеет ни малейшего понятия. Ни малейшего! А что все это обладает силой, превосходящей его собственную, силой, недоступной никакому волшебству, — эту истину он проглядел.
Он взял твою кровь, полагая, что она придаст ему сил. Он принял в свое тело крошечную часть тех чар, которыми защитила тебя мать, умирая за тебя. Его тело хранит ее самопожертвование, и пока эти чары живы, жив ты и жива последняя надежда Волан-де-Морта на спасение.
Дамблдор улыбнулся Гарри. Гарри уставился на него:
— И вы это знали? Знали все это время?
— Я только догадывался. Но мои догадки, как правило, подтверждаются, — весело сказал Дамблдор.
Они сидели молча, наверное, довольно долго, а существо у них за спиной продолжало скулить и трястись».


И в финальной схватке Гарри понимал, что решается вопрос о целой вечности его врага. И – совершенно христианский поворот – вместо желания скорейшей смерти убийце его родителей, крестного, друзей и многих других – Гарри Поттер предпринимает попытку помочь Вол де Морту, видя в нем искалеченную душу:
«… – План Дамблдора не удался, Гарри Поттер!
— Да, не удался, — сказал Гарри. — Ты прав. Но прежде чем ты попытаешься меня убить, я призываю тебя подумать о том, что ты сделал… Подумай и попытайся почувствовать хоть немного раскаяния, Реддл…
— О чем это ты?
Ничто из того, что говорил ему Гарри — ни разоблаченные тайны, ни насмешки, — не поражало Волан-де-Морта так, как эти слова. Гарри увидел, как его зрачки сузились в тонкие щелочки, как побелела кожа вокруг глаз.
— Это твой последний шанс, — сказал Гарри. — Все, что тебе остается… Я видел, во что ты иначе превратишься… будь мужчиной… попытайся… попытайся раскаяться…».


Поэтому победа Гарри – это не возмездие над злым волшебником. Смерть неспособного к покаянию Тома Реддла, который так и не смог принять себя, свое происхождение, вечно прятавшегося от собственной души за выдуманным им же образом Темного Лорда Вол де Морта, так и не познавшего радости прощения и любви – не оставляет чувства «справедливого конца». Она – тоже трагедия. Хотя и неизбежная. Но Поттер сделал все что мог – даже для Вол де Морта, и потому трагедия самого Гарри, тоже идущая с самого детства - прожита и завершена. Родители, крестный, умершие друзья и близкие Поттера – теперь по-настоящему отпущены в прошлое, точнее – в вечность. Он свободен от всего, что преследовало его с детства. И жизнь строится далее…
В Поттериаде много и других деталей, которые можно обсуждать. Я два раза года четыре назад прочитал эпопею. Такого удовольствия не получал давно. Легкий язык, отсутствие трафаретности, прекрасное знание психологии, сложный внутренний мир персонажей, драматизм, который проживается душой, христианские нравственные и религиозные сюжеты, но без всякой навязчивости – время на чтение для меня стоило того.
А еще - это хорошая книга по теме Взрослые дети Дисфункциональных Семей. По ней вполне можно написать монгографию на эту тему. Готовая тема для дипломной работы тем, кто учится на психолога или педагога.
Напоследок – пару примечательных фраз из эпопеи:
«Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям!».
«Люди легче прощают чужую неправоту, чем правоту».


Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 29.3.2024, 0:44
Душепопечение
Рейтинг@Mail.ru яндекс.ћетрика


Мнение участников, психологов и священников форума может не совпадать с мнением Администрации форума.
Ответственность участников форума за применение советов и рекомендаций полученных от психологов, священников и других участников форума,
полностью лежит на самих их применяющих участниках форума.
Ответственность участников форума за свою жизнь и здоровье полностью лежит на самих участниках форума.
Все советы и рекомендации полученные на данном форуме носят строго рекомендательный характер.
Регистрируясь на форуме Я ДАЮ согласие на обработку своих персональных данных и ОЗНАКОМЛЕН с правилами, размещенными по этой ссылке.