IPB

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

> 

Светская психология

 
Ответить в данную темуНачать новую тему
> Насилие в верующей семье: как это возможно?
свящ. Евномий
сообщение 9.7.2019, 12:47
Сообщение #1


Группа: Священники
Сообщений: 647


Вставить ник | Цитата



Насилие в верующей семье: как это возможно?

Насилие в семье... Кто-то, при этом словосочетании, может представлять себе побои, драки. А за ними – пьянство, психические нарушения. Низкое социальное положение и малый финансовый семейный бюджет. Но чтобы это могло быть в культурной семье, да еще воцерковленной?..
А теперь давайте представим следующую ситуацию. Вполне нормальная, с виду, семья приезжает в гости – сестре папы. И, при встрече, родители обращаются к своему четырехлетнему сыну:
- Вася, поцелуй тетю Веру!
Ему этого не хочется. Может быть, от нее запах специфический. Может, мальчика что-то в ее облике или манерах поведения отталкивает. Неважно, почему. Главное – сам факт нежелания ее обнимать и, тем более, целовать, принимать от нее поцелуй. Но родители настаивают: «Это же твоя тетя!». И, используя свою родительскую власть, принуждают его к этому действию. Которое повторяется каждый раз при встрече. Так что для ребенка эти поездки становятся тихим кошмаром, переживать который он начинает с момента получения информации – «мы отправляемся к тете». Кошмар этот тем кошмарней, что он неизбежен, что нельзя сказать – «я не хочу».
Со временем, мальчик может привыкнуть к этим поцелуям. «Выключать» вовремя свои чувства и принимать неизбежность. Повзрослев, может и забыть о них. Но он получил опыт. Который научил его тому, что:
 нет понятия личностных границ,
 тело не является чем-то неприкосновенным – тем, к чему нельзя прикасаться без разрешения самого человека,
 можно принуждать кого-то – близких, тех, кто от тебя зависит, кто с тобою связан – действовать так, как ты считаешь правильным. И это можно назвать не насилием, а воспитанием.
Наверняка, все читатели наблюдали подобные эпизоды, разве что с другими лицами и «декорациями». Они – обыденны, в них не видят ничего плохого. Как некоторые не видят что-то ненормальное в том, чтобы принудить не желающего, плачущего и отворачивающегося от Чаши, ребенка «причаститься».
И именно в этих эпизодах – формируется почва для насилия. Как повсеместное курение табака создает почву для наркомании. Отсюда – наша толерантность к насилию. И несложно представить «оправдания» семейного агрессора, прямо или косвенно отрицающего проблему – они основаны на этой толерантности. Ну, подумаешь, голос немного повысил, раздраженно разговаривал – так жена сама и спровоцировала! Ну да, надавал сынишке подзатыльников – а как по-другому было заставить его не носиться по квартире? Ущипнул супругу – но это ж шутя, и не хотел синяк оставлять. Высмеял ее подруг – так они и в самом деле того стоят. Грубо наорал на всех – потому что по-другому не слышали, а порядку на кухне приучить надо. А так – все в семье хорошо. Какое еще насилие?..
Но если сказано «А» - почему нельзя сказать и «Б»? Где грань между допустимым и недозволенным, когда границы размыты, и понятия об уважении к пространству другой(ого) – личностному и физическому – не существует? Когда нет понятий – моральное унижение и обесценивание?..
Часто домашнее насилие проявляется в семьях в виде гиперопеки, под видом заботы. Обычно – по отношению к детям, хотя и не только. Повышенное внимание, контроль и защита от мнимых опасностей, недоверие, жесткая критика, занижение способностей («чтобы не было «короны»; чтобы не расслаблялся в учебе»), приказы, игнорирование интересов и нужд («чтобы не был эгоистом»), эмоциональные манипуляции (обиды и шантаж) – все это можно охарактеризовать как эмоциональное насилие. Хотя контролирующая и «опекающая» сторона может искренне не осознавать, что несет своим поведением по отношению к «опекаемому». Впоследствии же, лица, выросшие в подобной среде, в собственной семье могут еще более увеличить процент насилия и агрессии...
Итак, почва для насилия сформирована. Оно уже происходит. Но не распознается как таковое. Грубое физическое насилие – распознать легче. Но те, кто воспитан на понятии «супружеского долга», не сразу воспринимают мысль, что изнасиловать может не только какой-то пьяный в подъезде, но и собственный супруг. И еще тяжелее доходит до сознания понятие эмоционального насилия.
Толерантности к насилию способствуют и некоторые не совсем верно понимаемые христианские «установки». Среди христианок нередко встречаются жертвы насилия. Но особенность их восприятия христианства – что в словах о жертвенности, о скорбях, которые ожидают христиан в их жизни, о необходимости нести свой крест – они слышат подтверждение необходимости «смиряться и терпеть» насилие. Таким образом, позиция жертвы, в их собственных глазах, получает религиозную санкцию. Потому православным верующим в ситуации насилия помочь, порой, еще сложнее, чем нерелигиозным лицам. Женщины-жертвы насилия могут активно посещать храм и причащаться, соблюдать посты. Надеяться, что молитвой и терпением спасут насильника от плохой вечной участи. Но взять ответственность за свою собственную личную жизнь – им трудно. Тем более что у них ее практически может и не быть... Они наверняка очень хотят хоть немного ощутить тот свет и тепло, что льется из Евангелия, из всего строя богослужения. Но их внутренние защитные панцири («быть счастливой = эгоизму», «только страданиями можно искупить свои грехи») не дают теплу и свету проникнуть в души, сделать их причастными радости православия. Их состояние, в этом плане, очень похоже на состояние тех мам и жен, которые попали в ловушку созависимых отношений с алкоголиком. Несмотря на набожность, в душе у них остаются боль, обиды, отчаяние.
Более того. В самом церковном пространстве жертвы и агрессоры способны воспроизводить привычный им формат взаимоотношений, находя, кому «подчиниться» или над кем «доминировать». Даже если настоятель местного храма не возьмет на себя роль «старца», жестко управляющего своими «чадами» - они все равно найдут себе «духовника», своей ролью заменяющего отца или мужа – агрессора. Даже если для связи с ним придется ездить за 200 км. И будут беспрекословно воплощать его «установки» в жизни. О посте, о молитвенном правиле, о форме одежды – и о многом другом. Перекладывая на него полностью ответственность за свою жизнь. И транслируя эти модели «православия» окружающим, как единственно правильные.

Следующий этап в истории развития насилия в христианской семье начинается, когда дети, подобные вышеупомянутому Васе, а, может быть, жившие в семьях, где откровенные грубость и агрессия были «нормой», не видевшие здоровых моделей взаимоотношений, выросли. И некоторые воцерковились. Один – назовем его Павлом – даже поступил духовную семинарию. Но сможет ли он догадаться, что новозаветные принципы взаимоотношений в семье адресованы и к нему? Заметит ли он их вообще? Дело в том, что наше восприятие обладает свойством избирательности. Трудно видеть то, что я не готов видеть. Если содержание информации выходит за рамки моих подсознательных убеждений – мое сознание эту информацию просто не «считывает». Для этого нужно осознавать свои убеждения. И иметь способность к критическому взгляду на себя (в научном смысле этого слова). Обычному большинству людей этому нужно учиться. Но наш «герой» вырос в семье «закрытого типа», где роли и правила отличались отсутствием гибкости, о неверности которых поразмышлять никому и в голову не приходило (да еще, может, основанными на непререкаемом авторитете). Потому возможность осознания усвоенных в родительской семье правил и установок, способность над ними размышлять и анализировать, поставить под сомнение – близка к нулю. Пока нет столкновения в жизни с факторами, бросающими вызов этим установкам, и от которых нельзя изолироваться.
Таким образом, наш Павел вошел во взрослую жизнь и в пространство Церкви с само собой разумеющимися убеждениями, что жена – это домохозяйка и служанка, «обслуживающий персонал». По таким убеждениям жили оба родителя. Жили дедушка с бабушкой. С семьями другого типа общения не было. И потому от самого рождения он жил, впитывая эти роли. Как дети крепостного помещика само собой разумеющимся считали определенное отношение к крепостным крестьянам и им, даже при религиозности уклада жизни, никогда в голову не приходило, что понятие «образ Божий» может относиться и вот к этим... каким еще людям? Это – крепостные!
Затем Павел создает семью. Может, принимает сан священника. Но он совершенно не осознает, что его «воспитание супруги» через агрессию, через насилие – является не-нормой. Семейные отношения от «сканирования» Новым Заветом закрыты. И Павел (или отец Павел), искренне проповедуя с амвона о любви к ближним, продолжает транслировать усвоенные правила отношения к женщине дальше. В упор не замечая противоречие между содержанием проповеди и отношением к собственной супруге. А если его жена из семьи с другими ценностями, и не согласна принимать навязываемую роль «служанки и домохозяйки», которая полностью должна «бояться своего мужа» и быть зависимой от него? Тогда – ее нужно сильнее «воспитывать». И насилие набирает «обороты»...
Впрочем, насилие, как и вообще дисфункции, может «транслировать» не только мужской пол. Какая-то из девочек «сильных мам» вполне может усвоить, что женщина – «в центре внимания». И выйдет замуж – за парня из похожей семьи. Тот тоже семинарию окончит, станет настоятелем храма. Только в реальности приходом управлять будет не он – матушка. И горе тем, кто ей не понравится - то ли среди певчих, то ли сторожей. Ну, а бухгалтеры будут меняться быстрее перчаток – пока не подберется та, что полностью отвечает требованиям «деспотессы». Трудиться при храме останутся только те, кто уже привык к роли жертвы, или те, кто научится «подыгрывать»...
Так, дисфункции и насилие продолжают жить и во вроде даже благочестивых семьях и целых родах. Пока кто-то, хотя бы один член семьи не пробудится от «спячки» и не начнет меняться – нарушая тем самым сложившуюся «систему равновесия».
Правда, я даже не представляю, как можно «изменникам традиционным ценностям» в одиночку выдержать давление рода и инерцию собственного прошлого – и не вернуться в жизнь по старым и привычным схемам. Для этого, в большинстве случаев, необходима опора на другую, более здоровую и сильную «систему» - будет ли она олицетворяться трезвым и опытным духовником, или психологом, или группой поддержки. Что касается моей родной Беларуси – здесь достаточно развита сеть государственных, церковных и общественных организаций, где можно получить помощь – не только жертвам насилия, но и самим агрессорам – ведь они тоже являются жертвами усвоенных стереотипов и действующего во всех нас инерции греха. Вообще, чем больше помощи со стороны, тем лучше.
Кто-то считает, что обращение за помощью извне – это «вынос сора из избы». Но его и нужно выносить. Чтобы изба была чистой.

Общенациональная бесплатная «горячая линия» для пострадавших от домашнего насилия в Беларуси –
8-801-100-8-801. Звонки на «горячую линию» принимаются со стационарных телефонов ежедневно с 8.00 до 20.00. Во вторник и субботу с 8.00 до 14.00 на линии дежурит юрист. Главные принципы работы линии – анонимность и конфиденциальность обращений.
Общенациональная детская линия помощи: 8-801-100-16-11.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему
2 чел. читают эту тему (гостей: 2, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 12:38
Душепопечение
Рейтинг@Mail.ru яндекс.ћетрика


Мнение участников, психологов и священников форума может не совпадать с мнением Администрации форума.
Ответственность участников форума за применение советов и рекомендаций полученных от психологов, священников и других участников форума,
полностью лежит на самих их применяющих участниках форума.
Ответственность участников форума за свою жизнь и здоровье полностью лежит на самих участниках форума.
Все советы и рекомендации полученные на данном форуме носят строго рекомендательный характер.
Регистрируясь на форуме Я ДАЮ согласие на обработку своих персональных данных и ОЗНАКОМЛЕН с правилами, размещенными по этой ссылке.